Мир - [13]

Но вот утомительный полет подошел к концу. Выпускающий техник подошел к двери. Несколько движений — и дверь открылась. После команды «Встать!» все «призраки» вскочили и выстроились в шеренгу. Вспыхнула зеленая лампочка, выпускающий выкрикивал раз за разом «Пошел!», после чего диверсант резко выбрасывал тело вперед, падая вниз в горизонтальном положении. Наконец все парашютисты вывалились в открытый зев люка, за которым раскинулась пугающая, но в тоже время манящая темнота ночи, освещаемая лишь редкими, но яркими звездами.

Приземление ночью на незнакомой местности, это приключение похлеще, чем войти в клетку со львом. Но даже времени на переживание у приземлившихся «призраков» не было. Том, потирая ушибленные места и мысленно матерясь на шести языках сразу, собрал и закидал парашют в удачно подвернувшуюся яму, завалил его землей и, держа наготове карабин, двинулся к месту сбора. Ориентируясь по звездам и компасу, он вышел к небольшой роще буквально через четверть часа. Там его уже ждали проводник и трое из десятка «призраков». Остальные подтянулись в течение ближайшего часа. Последним приковылял Стрелок, ухитрившийся подвернуть ногу при приземлении.

Том негромко приказал Вождю, исполнявшему в группе роль медика, осмотреть ногу, а остальным — готовиться к маршу. Тот несколько минут повозился с конечностью Стрелка, в полутьме на ощупь определяя, что произошло. Затем туго перетянул лодыжку извлеченным из рюкзака специальным бинтом и дал техасцу проглотить какую-то таблетку.

— Ничего страшного. Выдержит, — доложил он Томпсону.

— Тогда — пошли, — скомандовал Том и группа, вытянувшись колонной, пошла вперед. Конечно, двигаться ночью по незнакомой местности — захватывающий аттракцион, мало уступающий «русским горкам»[4]. Только неоднократные тренировки помогали «призракам» держать темп, который сдерживал лишь не столь тренированный проводник. Пришлось сделать небольшую перестановку и самый сильный из группы, техасец «Браво» вынужден теперь фактически волочь корейца на себе. Но они все же двигались и двигались достаточно быстро. Впереди — «Вождь» с помощником, сыном охотника из аляскинской глубинки. Оба успевают «обнюхивать» дорогу и способны почуять, как не раз убедился Томпсон, засаду в любой темноте и на любой местности. Оба вооружены «Скорпионами» сорок пятого калибра с интегрированными глушителями для бесшумной стрельбы. Кроме того, «Аляска» взял с собой карабин «Бэби Гаранд» М3, а Джо — пистолет-пулемет «Стерлинг» под парабеллумовский патрон. Так что при неожиданном столкновении они могут, как попытаться «решить проблему» тихо, так и выдать по неожидающему такого противнику ливень огня. За ними, где-то в двух десятках шагов «индейской цепочкой» движется основная группа. Все готовы открыть огонь, но в тоже время никто не рвется этого делать. Это только в голливудских фильмах разведчики стреляют в любой ситуации по всему, что движется. В жизни открывший огонь разведчик дважды идиот — он уже не сможет выполнить задание и скорее всего уже вернется домой только «под флагом»[5]. Поэтому, хотя стволы пяти «Беби Гарандов», одной автоматической винтовки «Браунинга», четырех «Скорпионов», снайперского «Спрингфильда» и четырех «Стерлингов» у каждого «призрака» под рукой, все мысленно молятся: «Пронеси, Господи». Судя по результатам, искренние беззвучные молитвы достигли цели, они не встретили ни одного дозора или засады, добравшись до самых полей вокруг небольшого городка или большой деревни.

Вот тут группу чуть не накрыли. «Вождь» уловил что-то в темноте и успел бесшумно, не громыхнув ничем из навешанного на него снаряжения, рухнул на земле. Уловив неведомым органом чувств его движение, через мгновение упали на землю и остальные. Причем у кого-то что-то все же звякнуло, и американцы застыли в мучительном ожидании, похожие в своих комбинезонах на кучки выброшенной земли. Тут же послышались голоса, кто-то негромко обсуждал что-то по-корейски. «Патруль…, - мысль словно боялась демаскировать Тома, проскочив и тут же исчезнув. — Болтают, идиоты». Но дальше разговоров дело не пошло, патрульные, посветив фонариками в поле (и став великолепными мишенями), но ничего не заметив, пошли дальше.

К утру они, несмотря на все трудности пути, добрались до развалин какой-то кумирни или небольшого храма. Скорее кумирни, по площади руины оказались очень маленькими, гораздо меньше, чем Том ожидал по аэрофотоснимкам. Группа с трудом разместилась среди поросших мхом камней и сгнивших, но иногда сохранивших свои очертания, досок.

— Эй, Ким, — неугомонный Горец, быстро подкрепившись пеммиканом и глотнув воды, спросил у сидевшего рядом проводника, — этот домик тоже наши разнесли? Очень уж все запущено…

— Но, это до вы, китайсы, прошлым веком — лаконично ответил кореец на своем корявом английском.

— Не болтать, — скомандовал Томпсон. — Горец, тебе особенно. Всем, кроме меня — отдыхать. Через два часа меня сменит Вулф, затем Текс… — распределив смены и убедившись, что все задремали, расположившись среди развалин, Том осторожно высунулся наружу и попробовал рассмотреть что-нибудь при свете выглянувшей из-за туч луны. Что в общем-то, как он и предполагал, оказалось бессмысленной и бесполезной идеей, но зато помогло отгонять сонливость.