Мир, который построил Джонс - [40]

– Хорошее местечко,– сказал он Маккаффи, когда майор влез в кузов вслед за ним.

Маккаффи посмотрел на винтовку.

– Ну-ка покажите, что за штуковина? Ага, старая подружка А-пять. Ну что, парни, дадим им всем прикурить? – Он, верно, принял Пратта за забияку ветерана, который давно не дрался.– Только без команды не стрелять, понятно?

– Там столько народу,– беспокойно заговорил сержант.

– Как вы думаете, они... мы сможем их остановить? – волнуясь, спросил другой, еще совсем мальчишка.– Они же все посходили с ума – черт знает, чего от них ждать!

– Успокойся,– пробормотал Маккаффи, рассматривая толпу в бинокль.

– Они сами хотят, чтобы мы открыли огонь,– сказал сержант,– для того и вышли. Они же все видят... и Джонс прекрасно знает, что мы собираемся его окружить. Ему ведь известно будущее. Именно этого он и добивается.

Из развалин подуло теплым ветерком. Вдалеке, на фоне мутного неба, не спеша двигалась колонна транспортных машин. Люди вокруг Пратта нервничали, беспокоились: они то держали винтовки на изготовку, то клали их на кабину и на борта кузова и, приставив ладонь ко лбу козырьком, тревожно всматривались туда, где колыхалась серая масса людей.

– Скоро начнется,– заметил Маккаффи.

Толпа послушно выстраивалась позади серых фаланг.

– Интересно, сколько их там? – спросил Пратт.

– Тысячи. Миллионы. Думаю, вожак поедет на своей тачке, а остальные пойдут за ним, как стадо баранов.– Маккаффи показал на стоящий на обочине лимузин.– Вон, видишь, какой-то богатенький дружок сделал ему подарок.

– Нет, он пойдет впереди,– заметил какой-то журналист, услышавший слова Маккаффи.– У них все по плану, я читал эту бредятину, они напечатали, так вот там как раз написано, что он пойдет впереди.

– Ну да, и я так думаю, ему надо идти впереди,– сказал Пратт.

– Вы что-нибудь знаете о нем? – спросил репортер, и на его пухлом лице промелькнуло выражение страха и репортерской жадности. Типичный берлинский газетчик в мешковатом твидовом костюме, с трубкой во рту, прожженный циник, которому на все наплевать, кроме информации.

– Нет,– ответил Пратт.

– Это правда, что он беглый каторжник, что он бежал из какого-то лагеря в Боливии?

– Я слышал, что раньше он выступал на ярмарках вместе с мутантами,– сказал сержант.– Он ведь сам мутант, у него во время войны крыша поехала.

Пратт молчал. Что-то голова разболелась от слишком яркого солнца, от пыли, от сухого горячего ветра. Скорей бы все кончилось.

– Послушайте,– обратился репортер к Маккаффи,– скажите мне вот что. Вот эти парни, которые там. Они просто делают бабки, верно? Что вы об этом думаете?

– Проваливай,– пробормотал сквозь зубы майор.

– Ну да, они просто делают свои бабки, вот и все. Ну что такое Джонс? У него ведь много богатых приятелей, верно? Он ведь какой-то там поп или что-то в этом роде. У него какая-то религия, верно? Богатые швыряют ему деньги, шикарно его одевают, дарят машины там, драгоценности, он трахает любую бабу, какую захочет, верно?

Никто ему не отвечал.

Тогда репортер обратился к высокому худому полицейскому, который прижался к борту грузовика, до зубов вооруженный ручными ракетами.

– Эй,– осторожно сказал он,– разве Федправ не призывает к колонизации? Эти ведь тоже собираются начать великое переселение... Я никак не могу въехать во все это.

– Боже мой,– жалобно забормотал репортер,– я просто пытаюсь понять. Должна же быть какая-то точка зрения... Я пытаюсь догадаться, при чем тут этот Джонс.

В кузов вскарабкался маленький румяный полицейский, таща за собой телефонные провода.

– Слава богу, добрался,– задыхаясь, сообщил он Маккаффи.– Если они прорвутся к городу, будет свалка.

Репортер положил руку на его плечо.

– Послушай, дружище, что тут, черт возьми, происходит? Зачем там эти бандиты?

Тяжело дыша, полицейский ответил:

– Это не бандиты.

– А кто же они? Ты-то сам как думаешь?

– Были бы это бандиты, никаких проблем не было бы. Мы бы от них откупились, и все.

– Интересно.– Репортер вяло разглядывал его.– А ты сам когда-нибудь видел этого Джонса?

– Нет, не видел,– ответил краснолицый.– Зато моя жена как-то раз поздоровалась с ним за руку.– И он добавил: – Она тоже состоит у них членом.

– Не врешь? – недоверчиво поглядел на него репортер.

– Скорей всего, она и сейчас там, с ними.

– Давай-ка топай обратно,– со злостью сказал Маккаффи,– доложи, все в порядке.

Полицейский послушно пошел к заднему борту и спрыгнул на дорогу.

Репортер черкнул что-то в своем блокноте и снова сунул его в карман. Он с любопытством уставился на винтовку Пратта.

– Что это у тебя, папаша?

Пратт не ответил. С каждой минутой ему становилось все хуже, а тут еще это солнце бьет прямо в глаза. Во рту пересохло. Начинался приступ застарелой малярии: он ощутил дрожь во всем теле, слабость и озноб. Так всегда с ним случалось, когда приходилось убивать.

– Зачем тебе эта чертова железяка? – приставал репортер.– Ты что, собираешься снести кому-нибудь череп?

– Пошел вон отсюда, козел, надоела твоя вонючая болтовня,– сказал худой полицейский.– Пока и тебя заодно не шлепнули.

– Ой-ой-ой,– процедил писака,– уж и слова сказать нельзя, какие мы тут нервные.– Он отошел в дальний конец кузова.– Чем вы лучше этих бандитов...