Мир Книги джунглей - [16]

В отличие от рептилий они сохраняли тепло, и некоторые млекопитающие, наделенные приятной «рабочей» температурой 37–38, приступили к поискам корма ночью, когда их родичи, отставшие в своем развитии, должны были отдыхать. (Обратите внимание: среди рептилий только некоторые змеи и гекконы, относительные «новички» в мире пресмыкающихся, активны после прихода темноты. Из числа змей это прежде всего те, у которых есть орган, восприимчивый к теплу, этакий инфрасветовой прибор, позволяющий выслеживать теплокровных животных в холодной ночи. Таковы питоны и удавы с терморецепторами на верхнегубных щитках, а также ямкоголовые змеи, в том числе гремучник, бушмейстер, куфия, с термолокатором в виде ямок по бокам морды, воспринимающих незримое инфраизлучение.)

Чтобы лучше видеть ночью, первые млекопитающие вынуждены были избрать такой курс эволюции, который благоприятствовал светочувствительным палочковым клеткам. Соединяясь и уплотняясь, эти клетки суммировали свою мощность и образовали сверхчувствительные фоторецепторы. Для утративших свою роль колбочек не оставалось места в сетчатке, они атрофировались и исчезли. Полностью атрофированный орган не восстанавливается, таков генетический закон, а потому эти млекопитающие остались дальтониками, когда со временем сменили ночной образ жизни на дневной; это относится ко всем четвероногим в африканской саванне и на солнечных лугах Индии, хотя кругом предостаточно и света, и красок. Как тигр, так и копытные, составляющие его добычу, — олени, антилопы и прочие — совсем не различают цветов. Вроде бы странно, однако для изложенной гипотезы вполне логично, что у тигра красочный камуфляж — черные полосы на золотисто-коричневом фоне, тогда как у зебры, вероятно эволюционировавшей в сходной среде с высокими травами, фон почти чисто-белый. В самом деле, для черно-белой пленки — или для льва-дальтоника — зебра среди высокой коричневой травы невидима, а белый тигр с черными полосами был бы тотчас обнаружен обезьяной, наделенной цветовым зрением! Лишенный цветового восприятия, аксис, разумеется, тоже не различит в траве тигра, будь то белого или оранжевого, но тут приходит на помощь партнер по симбиозу — лангур. Завидев хищника, обезьяны поднимают тревогу; по их крикам олени тотчас узнают о приближающейся опасности. Белого тигра заметить легче, а ласкающая глаз оранжевая окраска гармонирует с окружающей средой» и эволюция, как всегда, поощряет наиболее эффективный вариант.

Вообще-то «белые» тигры есть — не альбиносы, совсем лишенные пигмента, а формы с черными полосами на белом фоне. Природа в своей непрерывно действующей лаборатории отбора испытывает все варианты, и в ту пору, когда тигры еще были многочисленны, белых особей наблюдали во всех уголках Индии, а также. в Бирме. Пятнадцать белых тигров было застрелено (разумеется!) в Бихаре. Сегодня в диком состоянии сохранилось очень мало таких тигров, если они вообще есть. Все известные теперь особи живут в зоопарках и представляют собой потомство одного отца — отловленного в 1951 году махараджей Ревы и ставшего родоначальником этой ветви.

Я подумал сейчас… Может быть, в прошлом именно белый вариант был шире распространен на степных просторах, где среди выгоревшей травы такой наряд служил более надежным камуфляжем, тогда как в джунглях, где обитают наделенные цветовым зрением обезьяны, под черные полосы предпочтительнее желто- коричневый фон? Какая из форм первичная? Вопрос, заслуживающий обсуждения. В степях обезьяны не водятся, там белая разновидность вполне могла быть доминирующей или исходной. В таком случае немногочисленные белые тигры, наблюдавшиеся в разных районах Индии, возможно, представляют собой не первые опытные образцы природы, а остатки почти законченной эпохи в эволюции тигров, реминисценции некоего генетического прошлого. Право же, это более вероятно, чем появление мутаций сразу в нескольких местах…

Итак, лангуры помогают оленям кормом и охраной. А чем платят олени? Пожалуй, тем, что исключительно развитое обоняние часто позволяет им обнаружить надежно закамуфлированного тигра или леопарда. Сотрудничество в караульной службе против общего врага весьма эффективно и обеспечивает обеим сторонам более надежное существование, в то же время затрудняя жизнь хищникам.

Однако продолжим мысль о цветовом зрении. Почему лангуры обладают им? Да просто потому, что приматам, ведущим дневной образ жизни, не было надобности расставаться с цветовым восприятием, которое, кстати, очень сильно развито также у современных пресмыкающихся и птиц. Понятно, что обезьянам при поиске пищи важно определять на расстоянии, есть ли смысл перебираться на другое дерево за плодами или цветками, чья окраска часто служит сигналом съедобности. Не было причин для редукции, вот цветовое зрение и сопровождало эволюцию от первых древесных приматов до полуобезьян, обезьян и человекообразных; оттого и мы, венец творения — а иначе говоря, последний по времени побег на обезьяньей ветви, — сохранили способность различать цвета.

Да, вот какая сложная история кроется порой за тем, что мы видим. Любуясь природной картиной — олени, освещенные встречными лучами солнца, нежная зелень соцветий, плавно опускающихся на коричневый ковер листвы, — я спрашиваю себя: а нужно ли столько знать — или достаточно ощущать, воспринимать окружающий тебя мир… Наслаждается ли скрипач исполняемой вещью больше, чем те, кто его слушают?