Мир «Искателя», 2004 № 04 - [13]

— Вы думали о крови? — была это мысль или Полина все-таки говорила вслух? — Хотели отомстить?

— Глупости, — решительно сказал призрак. — Вы ощутили мои эмоции, и в вашем подсознании они трансформировались в привычное представление о том, что способно сделать привидение. Есть природный закон, не помню, как он формулируется, в физике не силен, простите. На теле и одежде пятна не остаются, а на полу и потолке — это действительно навсегда… Что с вами?

Полина оседала на пол, она чувствовала, что ноги у нее подгибаются — медленно-медленно, время будто притормозило бег, и тяжесть исчезла тоже, Полине казалось, что она стала воздушным шариком, но воздуха в ней было слишком мало, и шарик опускался, коснулся пола и зашипел…

— Невозможно работать, — сказал, склонившись над ней, призрак. — Почему люди так боятся привидений?

— А вы… — сказала Полина, удивившись тому, что еще не потеряла способности говорить и даже немного соображать. — Вы при жизни привидений не боялись?

— Хороший вопрос, — одобрил Кадарос. — Извините, что не могу помочь вам подняться. Вы можете сами?.. Прекрасно. Теперь поверните ключ… Входите. Да входите же, это ваша спальня, в конце концов, а не моя! И дверь заприте, если вам от этого легче. Не беспокойтесь, я войду через стену. Присядьте на постель, а лучше ложитесь, так вам будет удобнее.

Полина присела на краешек кровати, протянула руку, чтобы включить ночник, но желание расплылось, рука опустилась на колено, и в темноте остался видимым только белесый контур человеческой фигуры.

— Вы обещали узнать о человеке, прибывшем два дня назад, — напомнил Кадарос.

— Да… Его зовут Джон Смит. Он поселился у Джорджа Прескотта.

— Джон Смит, — повторил призрак. — Имя не хуже прочих. Спасибо, миссис Батурин.

— Оставьте меня, — пробормотала Полина. — Уйдите. Я сделала то, что вы просили. Не могу больше.

— Миссис Батурин, — сказал Кадарос, — если полиции понадобится ваша помощь в свершении правосудия, разве вы ей в этой помощи откажете?

Полина молчала. То, что говорил призрак, не имело смысла.

— Не откажете, — продолжал Кадарос. — Это ваш гражданский долг.

— Я не гражданка Великобритании, — сказала Полина.

Призрак пожал плечами, сочтя это высказывание в высшей степени неуместным.

— Убита душа, — внушительно произнес он. — Человеческая душа! И это требует… нет, не отмщения, хотя можно говорить и об этом. Справедливости! Разве нет? С вашей помощью мне удалось обнаружить, что убитая душа вернулась в мир под именем Джона Смита. Этот человек страдает, уверяю вас, он хочет, чтобы ему помогли вернуться, но вернуться он не в состоянии, и только мы с вами, а точнее — только вы можете помочь ему обрести покой, который у него уже был и которого его лишил безжалостный убийца.

«Сколько слов, — думала Полина, — чего он еще от меня хочет?»

— Чего вы хотите? — спросила она. — Что я должна сделать, чтобы вы ушли… навсегда?

— Восстановить справедливость! — воскликнул призрак. — Вы должны отправиться в заведение Прескотта, найти Джона Смита и убить его.

— Как?!

— Лучше всего ножом, — объяснил Кадарос. — У вас ведь нет огнестрельного оружия, верно? А яд в данном случае непрактичен, вряд ли Смит станет пить приготовленный вами напиток, он сейчас чрезвычайно подозрителен, поскольку подчиняется только подсознательным импульсам, а они…

Полина сидела, закрыв глаза, слышала приглушенное бормотание, но смысл не то чтобы ускользал, смысла в словах Кадароса не было изначально, а если не открывать глаза, то не было и самого Кадароса. В спальне темно. Если дождаться утра, то и голос исчезнет. А пятно она замоет. Если нужно, снимет доски и заменит другими.

— Вы слышите меня? — спросил голос Кадароса так отчетливо, будто возник в голове Полины. — Конечно, слышите. Миссис Полина, у нас очень мало времени до рассвета. Вы должны…

— Нет!

— Послушайте меня, — голос звучал громко, наверно, Кадарос подошел совсем близко, сейчас он коснется ее своей бестелесной рукой…

Полина открыла глаза и не увидела призрака. В спальне было темно, и только какое-то едва заметное сияние… Полина повернула голову — Кадарос перешел к противоположной стене и стоял под пейзажем неизвестного художника, доставшимся Полине вместе с прочей утварью.

— Послушайте меня, — продолжал Кадарос, — и я уверен, что вы согласитесь.

— Вы следователь или убийца? — вырвалось у Полины.

— Конечно, следователь, — оскорбленно сказал призрак. — Вы не понимаете, что такое следственные действия в мире, к которому еще не принадлежите.

— Не дай Бог…

— Ну, — философски заметил Кадарос, — все вы здесь будете, это неизбежно… Я вам кое-что объясню, чтобы вы избавились от естественных сомнений.

Призрак подошел ближе, но, почувствовав мысленное сопротивление Полины, остановился посреди комнаты, будто соляной светящийся столб.

— Смотрите, — сказал он. — В мире, который вы — и я, когда был жив, — называете потусторонним, не существует плоти, здесь живут души, которые, конечно, так же смертны, как и люди в материальном мире.

— Душа не может умереть, — сказала Полина.

— Еще как может! — воскликнул призрак. — Эти ваши предрассудки, эта ваша религиозная зависимость!