Мир иной. Что психоделика может рассказать о сознании, смерти, страстях, депрессии и трансцендентности - [25]

Как бы то ни было, но вначале, на ранних стадиях, работа с психоделиками, проводившаяся в Спринг-Гров, пользовалась большой публичной поддержкой. Например, в 1965 году ведущая американская телерадиосеть CBS News передала «специальный» часовой репортаж о проводившейся в больнице работе с алкоголиками, носивший название «ЛСД: эксперимент в Спринг-Гров». Отклики в СМИ на эту программу были настолько положительными, что законодательный орган штата Мэриленд построил даже на территории кампуса больницы исследовательский центр, обошедшийся штату в сотни миллионов долларов. Ныне это знаменитый Мэрилендский центр психических исследований. Его возглавили Стэн Гроф, Уолтер Панке и Билл Ричардс, специально приглашенные с этой целью, а бок о бок с ними трудились несколько десятков психотерапевтов, психиатров, фармакологов и людей из обслуживающего персонала. И точно так же сегодня трудно поверить в то, что, как рассказал Ричардс, «когда мы нанимали на работу очередного сотрудника, эксперта в интересующей нас области, ему, в качестве подготовки к работе, устраивали пару сеансов с ЛСД. У нас было на это разрешение! Иначе как он мог бы иметь представление о том, что творится в сознании пациента? Жаль, что в больнице Джонса Хопкинса мы этого не делали».

Тот факт, что эта амбициозная исследовательская программа продолжала осуществляться вплоть до 1970-х годов, наводит на мысль, что история с запретом психоделических исследований не так уж и проста, как ее излагает общепринятая версия. Если справедливо то, что некоторые исследовательские проекты (такие, как изобретательные опыты, проводимые Джимом Фадиманом в Пало-Альто) были прекращены по приказу из Вашингтона, то не менее справедливо и другое: что иные проекты, осуществлявшиеся на основе долгосрочных грантов, продолжались до тех пор, пока не кончились деньги, чего, увы, было не избежать. Но вместо того чтобы закрыть все исследования, как считали очень многие представители психоделического сообщества, правительство просто усложнило процедуру получения разрешения на их проведение, и финансирование постепенно иссякло. Кроме того, как показало время, вдобавок ко всем бюрократическим и финансовым препятствиям исследователям вскоре пришлось иметь дело с так называемым «тестом на глумливые смешки», выдержать который не всем было под силу. Действительно, как бы вы прореагировали, если бы ваши коллеги, которым вы рассказали, что проводили эксперименты с ЛСД, начали глумливо подсмеиваться над вами? К середине 1970-х годов психоделики сделались чем-то вроде научного конфуза – не потому, что исследования с ними обернулись полной неудачей, а потому, что их стали прочно соотносить с контркультурой и такими опальными учеными, как Тимоти Лири.

Но в конце 1960-х – начале 1970-х годов исследования психоделиков, проводившиеся в Спринг-Гров, никого не обескураживали, потому как в них не было ничего постыдного. Напротив, им прочили блестящее будущее. Ричардс вспоминает:

– Мы считали, что в области психиатрии работа с психоделиками являла собой самый передовой и самый необычный рубеж науки. Мы все сидели за столом переговоров и часами говорили о том, как следует обучать те сотни, если не тысячи психотерапевтов, которые требовались нам для выполнения этой работы. (Обратите внимание: подобные разговоры мы ведем и сегодня!) Ежегодно проводились международные конференции, на которых мы встречались со своими коллегами из Европы, занимавшимися той же работой. Эта область науки была на подъеме. Но в конце концов общественные силы возобладали, они оказались сильнее всех нас.

В 1971 году Ричард Никсон объявил Тимоти Лири, бывшего профессора психологии, «самым опасным человеком в Америке». Психоделики в то время активно питали американскую контркультуру, а контркультура подрывала готовность американской молодежи к борьбе за американские ценности. Администрация Никсона стремилась придушить контркультуру, подвергая нападкам ее нейрохимическую инфраструктуру.

Был ли неизбежным запрет психоделических исследований? Многие исследователи, с которыми я общался и у которых брал интервью, считают, что этого можно было бы избежать, не выйди наркотики за стены лабораторий – случайность, вину за которую, справедливо или нет, большинство прямо возлагает на Тимоти Лири с его «выкрутасами», «недостойным поведением» и «евангелизмом».

Станислав Гроф считает, что психоделики в Америке 1960-х годов выпустили на свободу «дионисийскую стихию», представлявшую опасность для пуританских ценностей страны, опасность, которую следовало во что бы то ни стало предотвратить. (Он сказал также, что, по его мнению, это должно произойти снова.) Наша культура, замечает по этому поводу Роланд Гриффитс, далеко не первая, которая полагает, что ей грозит опасность со стороны психоделиков, ведь Гордон Уосон именно потому и открыл заново в Мексике волшебные грибы, что испанцы повсеместно запрещали их, считая опасными орудиями язычества.

– Это говорит о многом, в частности о том, как неохотно культуры отзываются на изменения, вызываемые подобными соединениями, – сказал мне Гроф во время нашей первой встречи. – И так сильна та власть, которая открывается человеку во время мистического откровения, что многие считают ее угрозой существующим иерархическим структурам.