Мир, где люди… - [8]
Третье, я не сумасшедшая, и, уж тем более, я не верю ни в каких пришельцев.
Глава 2
Любовь
Неважно, как меня зовут. Считайте, что я безымянная.
Рост: сто шестьдесят пять сантиметров.
Вес: восемьдесят один килограмм… Да не смотрите вы так, поправилась после беременности. Только попробуйте сказать, что у меня проблемы с лишним весом. Предупреждаю!..
Работа? День напролёт тружусь секретаршей в фирме, название которой вам наверняка ничего не говорит. Точнее, трудилась, а сейчас я в психушке.
Возраст. Всё вам так обязательно знать. Тридцать два мне, тридцать два!
Семья: отец – директор какого-то департамента одной из самых знаменитых нефтяных компаний нашей страны.
Мать – домохозяйка. Добрая, ласковая, заботливая.
И, кстати, вовсе не важно, кто они такие. Главное то, что родители любят меня. На полном серьёзе, я никогда не испытывала потребности в любви.
Ну а теперь посмотрите на меня. Что это за складки под животом, чьи эти лодыжки и откуда взялась эта, простите, жирная жопа?
Всё из-за того пришельца. Впрочем, давайте по порядку.
Проблема заключалась в том, что я давно разочаровалась в жизни. Разочаровалась потому, что узнала всю правду о ней.
Когда-то я считала себя красивой и привлекательной. Мои параметры были недалеки от стандарта девяносто-шестьдесят-девяносто.
В пятом классе вместе со мной учился мальчик. Целый год он дёргал меня «за косички», пытаясь привлечь внимание, пока однажды между нами не возникла пропасть. Неожиданно он перестал цепляться, начал избегать встреч, но при этом тайно и безмолвно пялиться в мою сторону на уроках. Мальчишки, они ведь такие. Вечно гоняясь за чем-то непонятным, вдруг останавливаются и задают себе вопрос: «Что я делаю? Для кого? Для чего? Зачем?».
Этот мальчик проучился семь лет в художественной школе, и
окружающие вполне серьёзно называли его будущим Леонардо да Винчи. Девчонки были от него в восторге, что, разумеется, тешило моё самолюбие. Что ж, надо признать, рисовал он действительно неплохо, и в одиннадцатом классе решился назначить мне встречу. Это произошло в жаркий летний день. Странно сейчас это осознавать, но в момент, когда я услышала его голос по телефону, приятный холодок пронесся по всему телу. Даже сердце стало биться немного сильнее.
– Я понял ещё в младших классах… – запинаясь, сказал он мне в кафе.
– Понял что? – мой голос прозвучал непривычно робко.
Я заметила маленький клочок бумаги, который случайно показался из его нервно теребившихся рук. Мне удалось разглядеть написанные мелким и красивым почерком, слова: «Мне нужно… Я люблю…».
В тот момент меня и постигло прозрение, оказавшееся таким ярким и сильным. Достаточным для того, чтобы полностью опустошить, похитить мою душу, оставив земную плоть сгорать на этой раскаленной солнцем земле. Минута молчания, и вот он произносит три заветных слова.
Мои глаза опустились, а улыбка исчезла с лица.
Он не выдержал и продолжил дальше.
– Помнишь, мы сидели как-то раз на уроке рисования? В тот день я нарисовал тебя…
Разумеется, я знала об этом. И не только я, вся школа была в курсе.
– Рисунок никуда не годился, а я так сильно хотел, чтобы он получился.
Он достал сумку, и вытащил оттуда холст. На нём оказался изображён мой портрет. Даже я, ничего не смыслящая в искусстве, не могла не обратить внимания на идеально подобранные краски.
С такой же удивительной тщательностью были обведены и контуры лица.
– Красиво… – я прошептала это так отстраненно и бесчувственно, что он и не услышал того единственного теплого, произнесенного мной тогда слова.
Я уверена, ему показалось, что тот день был его. Да-да, несмотря на волнение, он определённо знал об этом. Ощущение пришло само собой от одного порыва ветра, и я сразу поняла всё то, что от меня так ждали.
– Нет – твёрдо сказала я.
– Но я…
– Всё равно нет.
Если вы спросите, то всё дело в том, что люди никогда не смогут друг друга понять.
Ну а сама правда скрывается где-то рядом за моей ложью. Ну, разумеется, я всё наврала! Моя мать умерла при родах, а отец всегда работал охранником в школе и никогда не был важной шишкой. Иначе, чёрта с два я сейчас оказалась бы в психушке.
А ещё я люблю выдумывать истории. Сама придумываю и сама в них верю.
Теперь относительно того мальчика. Не бойтесь, никто ему ни в чем не отказал. Поверьте, все мы – шлюхи. Готовы отдаться любому, кто сможет заставить нас поверить в то, что сделает счастливыми.
Я никогда не была красивой, а популярной тем более. Поэтому я тогда сказала «да», и через некоторое время он стал моим мужем.
Глава 3
Ссора
Кого вы назвали убийцей? Сколько раз повторять, я никого не убивала, а всего лишь разобралась с неземным существом…
Замолчали? То-то же, а то гудите и обвиняете в чём ни попадя.
Слышите?! Нигде в законе и словом не обмолвливаются про пришельцев.
И куда мир катится?
Нуда ладно, обо всём по порядку.
Понятия не имею, когда именно я начала делить свою постель с пришельцем, но подозреваю, что давно. Скорее всего, это произошло в момент рождения сына, назвать которого мы решили Максимом.
Кстати, имя тоже придумала я. Оно мне очень нравится. Всегда можно сократить на красивое и более звучное «Макс».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Каково это – работать криминальным журналистом? Мир насилия, жестокости и несправедливости обнажается в полном объеме перед тем, кто освещает дела о страшных убийствах и истязаниях. Об этом на собственном опыте знает Екатерина Калашникова, автор блога о криминальной журналистике и репортер с опытом работы более 10 лет в федеральных СМИ. Ее тяга к этой профессии родом из детства – покрытое тайной убийство отца и гнетущая атмосфера криминального Тольятти 90-х не оставили ей выбора. «Записки криминального журналиста» – качественное сочетание детектива, true story и мемуаров журналиста, знающего не понаслышке о суровых реалиях криминального мира.
Как стать гением и создавать шедевры? Легко, если встретить двух муз, поцелуй которых дарует талант и жажду творить. Именно это и произошло с главной героиней Лизой, приехавшей в Берлин спасаться от осенней хандры и жизненных неурядиц. Едва обретя себя и любимое дело, она попадается в ловушку легких денег, попытка выбраться из которой чуть не стоит ей жизни. Но когда твои друзья – волшебники, у зла нет ни малейшего шанса на победу. Книга содержит нецензурную брань.
«…Вообще-то я счастливый человек и прожила счастливую жизнь. Мне повезло с родителями – они были замечательными людьми, у меня были хорошие братья… Я узнала, что есть на свете любовь, и мне повезло в любви: я очень рано познакомилась со своим будущим и, как оказалось, единственным мужем. Мы прожили с ним долгую супружескую жизнь Мы вырастили двоих замечательных сыновей, вырастили внучку Машу… Конечно, за такое время бывало разное, но в конце концов, мы со всеми трудностями справились и доживаем свой век в мире и согласии…».
Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд – ответный взгляд прошлого – пересоздает смотрящего» (М.
Макс фон дер Грюн — известный западногерманский писатель. В центре его романа — потерявший работу каменщик Лотар Штайнгрубер, его семья и друзья. Они борются против мошенников-предпринимателей, против обюрократившихся деятелей социал-демократической партии, разоблачают явных и тайных неонацистов. Герои испытывают острое чувство несовместимости истинно человеческих устремлений с нормами «общества потребления».