Мир до начала времен - [89]

– Ну ты фантазер, Степан… – покачал головой командир, но тоскливое предчувствие уже кольнуло его в самое сердце.

И тут заговорил второй пилот:

– Алексей Михайлович, на аварийной волне мне удалось связаться только с одним бортом в воздухе, и больше никого в эфире нет, даже шумов. Это почтовый рейс ДеЭйчЭл, летел из Бергамо в Брюссель, и тоже залетел вместе с нами. Кажется, именно с ними мы чуть не столкнулись. Говорят, что они тоже никого не слышат, кроме нас…

Тогда же и почти там же (примерно в окрестностях современного Штутгарта), на той же высоте, борт грузового Боинга-757-200PF компании DHL, рейс DHX611.

Когда в ночи справа от самолета неожиданно полыхнула яркая вспышка, оба пилота Боинга непроизвольно зажмурились, так что последующее открытие «своего» перехода пережили вполне приемлемо. Период ослепления продолжался не дольше двадцати секунд. А когда они оба прозрели и увидели раскинувшуюся под крылом картину, попутно обнаружив исчезновение сигналов спутниковой навигации и приводных радиомаяков, начался период тихого ошеломления. Это они еще горный ледник не видели, ведь тот остался у них точно позади и не просматривался из пилотской кабины. Да и заходящее солнце не заливало кабину своим багровым светом – оно осталось за левым крылом и немного позади: даже с командирского места нужно было постараться, чтобы его увидеть.

Второй пилот Джино Молинари (итальянец из Канады) сначала проверил все доступные связные частоты и, не обнаружив ничего, продолжал взывать на аварийной волне 121.5 мегагерц, поначалу, впрочем, тоже без ответа. И вот, наконец, отклик.

– Это русский чартер на Барселону, с которым мы только что разминулись таким оригинальным способом, – сказал командиру Джино Молинари. – А все из-за того, что дуболом диспетчер отдал им указание снижаться, в то время как именно им следовало набирать высоту. Этот болван сказал им, что мы находимся справа от них, когда мы были слева.

– Наверное, он просто перепутал борта, потому что в это время дрочил на фотографии красоток из мужского журнала, – пожал плечами командир Джек Харрисон. – Впрочем, для нас это уже не актуально. Мы живем только до тех пор, пока держимся в воздухе. Местность под нами в смысле вынужденной посадки не внушает оптимизма. Даже если мы не угробимся вместе с машиной, то без помощи извне продержимся не более суток. Кстати, какие планы по этому поводу имеются у русских?

– Они тоже ничего не понимают, – ответил второй пилот, – но если мы с тобой отвечаем только за себя, то у них за спиной полный самолет детей, которые летели на отдых в Испанию.

– Да, – ответил Джек Харрисон, – детей жалко, даже если это русские дети. В любом случае следует вынести за скобки вопрос о том, как мы могли тут оказаться, и искать подходящее место для посадки, желательно поблизости от какого-нибудь поселения, чтобы люди смогли оказать нам помощь. Два самолета – это лучше, чем один, таким образом, мы, пока у нас есть горючее, сможем осмотреть вдвое более широкую полосу. Спроси у них, что они думают насчет предложения скооперироваться с целью выживания.

– Они согласны, – после некоторой паузы ответил второй пилот, – но у их штурмана есть теория, по которой нас в момент катаклизма отбросило в прошлое, во времена, когда полпланеты было покрыто льдом и напоминало Антарктиду. На нашей планете не так много горных цепей, тянущихся с востока на запад, и ни одну из них в цивилизованные времена ледники не покрывали полностью.

– Горных цепей? – переспросил Джек Харрисон. – Но перед нами нет никаких гор…

– Горы позади нас, – ответил Джино Молинари, – мы их не видим, поскольку они у нас прямо за хвостом. Зато русские, чей борт летит с востока на запад, видят их прекрасно. Похожую конфигурацию на Земле имеют только Альпы и Тянь-Шань, остальное можно отбрасывать сразу. А еще они говорят, что сейчас все эти горы покрыты ледниками, которые должны были растаять еще за десять тысяч лет до нашего с тобой рождения. Русский штурман ставит на Альпы: в ледниковые времена степи Центральной Азии были затоплены пресноводным морем-озером, образовавшимся из-за того, что сибирские реки из-за ледников не могли больше стекать в Ледовитый океан. Зато Европа, по крайней мере, северная ее часть, представляла собой голую тундростепь, где бродили стада мамонтов и первобытных охотников. Что мы сейчас с тобой и наблюдаем. Так что делай выводы, кэп – Каменный век на дворе…

– О, нет, Всемогущий Боже, только не это! – воскликнул командир и возвел очи к небу. – Хотелось бы надеяться, что этот русский ошибается, потому что никакой помощи от одетых в шкуры дикарей с дубинами мы не дождемся. Каменный век – это же ужас какой-то! – Он замолчал и глянул на коллегу с надеждой. – Послушай, но ведь этого же не может быть!

– Как говорила моя дорогая бабушка, ярая атеистка (мир ее праху): «жизнь бывает покруче вымысла» – что означает «пути Господни неисповедимы»… – глубокомысленно заметил Джино Молинари, глядя вдаль. Затем его взгляд обратился к командиру, и он добавил: – Ужас, не ужас, но нам здесь теперь жить, ибо, как сказали умные люди, «ладья Харона обратно не перевозит, а Господь не совершает своих чудес по требованию».