Мир до начала времен - [110]

– И что же, – изумленно сказал Степан Карпов, – вы обошли вокруг Европы на своем коче через Балтику, Датские проливы, Северное море, Ла-Манш, и Бискайский залив?

– Хуже, – хмыкнул Андрей Викторович, – в эти времена из-за давления на сушу Скандинавского ледника Балтийское море является пресноводным озером и не имеет прямой связи с Мировым океаном. Но, как любой пресноводный северный водоем, Балтийское озеро не может быть бессточным. Испарение в высоких широтах – величина ничтожная, и рано или поздно вода где-нибудь польется через край. Даже в наши времена Каспий тратит на испарение сто процентов своего притока, а Ладожское озеро – только два процента.

– И вы нашли место стока, а потом пошли по нему до самого океана? – спросил Алексей Михайлович Гернгросс.

– А что его было искать, – пожал плечами Петрович, – остатки нынешней водной системы в нашем далеком будущем существовали в виде озер Меларен, Ельмарен и Венерн, а озеро Меларен в нынешние ледниковые времена вообще является частью Балтики. Вообще, честно сказать, была там пара трудных мест, но нас спасло только то, что мы прорывались вместе с пиком весеннего половодья, когда огромные массы талой воды, собравшиеся в бассейнах Одера, Вислы, Даугавы, Невы, а также натекшие с подтаявшего ледника, искали себе выход в Мировой океан. Думаю, что даже для такого маленького кораблика, как наш, истоки Великой реки, как называют этот поток местные, проходимы не более чем в течение двух недель в году. Но мы прошли эти узкие места, а остальное было уже делом техники.

– Мистер Харрисон говорит, что вы совершили подвиг, равный подвигам Одиссея, Колумба и Магеллана, – перевел Александр Шмидт. – На подобное могли решиться только предприимчивые, деятельные и абсолютно бесстрашные люди. Он удивляется, что при всех своих достоинствах вы все-таки являетесь русскими, а не англичанами или немцами, ведь в Европе считается, что основные качества русского национального характера – лень, безынициативность и неумение планировать свои действия – прямо противоречат всему, что требовалось для достижения этой цели.

Вожди переглянулись.

– Скажите мистеру Харрису, – сдерживая ярость, произнес главный охотник и военный вождь, – что русская нация построила огромную империю, простирающуюся на одну шестую часть суши, и при этом обломала рога шведскому королю Карлу Двенадцатому, императору Наполеону Бонапарту и Гитлеру. И если с первым из этих деятелей Британия союзничала, то два других держали ее в страхе.

– К сожалению, вся наша мощь и великолепие в прошлом, – сказал командир Ту-154, - а вы с Сергеем Петровичем – последние из могикан, люди, не нашедшие себя на родине, а потому замахнувшиеся на эпическую задачу основать новую цивилизацию.

– Не совсем так, – возразил Андрей Викторович, – я, знаете ли, Алексей Михайлович, воевал на Кавказе и в первую Чеченскую, и во вторую, и в две тысячи восьмом во время пятидневной войны – так что, знаете ли, очень четко ощущаю разницу между ними. В первую войну нас предавали все подряд: от высокопоставленных политиков до продажных офицеров, а снабжение и планирование операций были из рук вон плохими. Во вторую войну предательств уже почти не было, но все равно, как пишут в отчетах, «имелось множество недостатков». В восьмом году управление было почти нормальным, только наше оснащение значительно уступало тому, что было у противника, которого снабжал «весь цивилизованный мир».

– Простите, а где была война в восьмом году? – спросил штурман Ту-154.

– В Южной Осетии грузинская армия напала на наших миротворцев, – сказал Петрович, – и Андрей вместе с пятьдесят восьмой армией заставлял гордых кавказских деятелей пожалеть об этой подлости. Но к нашим сегодняшним делам это отношения не имеет.

– Действительно, не имеет, – сказал Алексей Михайлович Гернгросс, – теперь мы хотели бы знать, какие у вас дальнейшие планы. С детьми уже все понятно. Вы сделаете из них свое продолжение, и они, молодые и сильные, сумеют освоить под себя этот мир. Но мы, старики, в пехоту уже не годимся. Поэтому хотелось бы знать, что вы собираетесь делать с нами, членами экипажей двух злосчастных самолетов, которые привезли вам столь необходимое пополнение?

– На ваш экипаж мы рассчитываем как на своих помощников и соратников, – сказал Сергей Петрович, – ведь вы же наши соотечественники и почти современники. Дед Антон у нас разрывается между кирпично-керамическим, стекольным, химическим, кузнечным и планируемым металлургическим производством. А ведь по специальности он геолог. И еще есть должность директора школы, и вообще работы для стариков – воспитывать юношество в правильном ключе – хоть отбавляй. С экипажем Боинга вопрос сложнее, но и эти двое могут приносить пользу. Так что не бойтесь, обузой вы не будете.

– А еще у нас есть такая примета, – сказал Андрей Викторович, – что если тебе под руку кладут топор, то придется рубить, а если пулемет, то стрелять. Если к нам присылают сразу пятерых пилотов, штурмана, бортинженера, авиационного инженера и специалиста по электронике, то это значит, что в среднесрочной перспективе эти люди нам понадобятся. Не знаю, каким образом, и что именно выпадет на нашу голову в следующий раз, но я считал бы полезным сохранить оба ваших самолета для возможного дальнейшего использования. Завтра мы начнем разгрузку Боинга и сортировку содержимого грузового трюма на полезное и не очень, а потом на «раз-два-взяли» силами подчиненных Гая Юния втянем оба ваших лайнера как можно выше на берег, чтобы уберечь их от последствий ледохода и весеннего половодья. Если не сработает метод «бурлаки на Волге», то будем строить кабестаны и тянуть самолеты уже ими.