Мир человека в слове Древней Руси - [135]
До XVII в. слово держава не употребляется в высоком значении "государство", но известно как одно из определений нового (царского) могущества. Слово прошло тот же путь терминологического сужения смысла, что и слова царство и государство: сначала это обычное и не всегда устойчивое указание на носителя власти (моя держава — "моя сила", мое державство — "мои права"); затем оно распространяется и на объект власти или права: все, мне подвластное, и есть моя держава. До конца XVII в. понятия о государственных интересах воспринимались сквозь призму царского дома: всё на Руси — наши владения и наши подданные; я — государь, господин, хозяин, и значит — держатель земель и царь над людьми.
Но, как в случае с «землей» и «страной» (у соответствующих слов стали различаться значения "территория" и "люди, на ней живущие"), властитель получает двуединую формулу власти и над землей (державу держит самодержец), и над людьми (царь-государь). Первый термин заимствован из Византии, второй появился в высоких церковных текстах и сначала выражал отношение человека к богу. Оба они — чужие, но в общей противопоставленности друг другу стали очень точно выражать сущность средневековой верховной власти, для которой народ и земля — разные объекты владения.
Идея власти над человеком идет от церкви, идея владений — из выработанных веками феодальных отношений, сложившихся не на Руси. Значение языка патриаршей канцелярии в Константинополе, которая поставляла новые «государственные» термины, еще не до конца выявлено, но мы знаем, что многие позднее устоявшиеся термины пришли в книжный русский язык именно оттуда. Слово Русь сменилось словом Русия в XV в., но уже с московской грамоты 1517 г. известно и Россия, а это греческий термин Rōssía. Даже Великая Русь и Малая Русь находят полное соответствие в греческом языке патриаршей канцелярии (Фасмер, III, с. 522—523).
В начале XVIII в. безымянный переписчик «Повести о победах Московского государства» записал от себя в конце рукописи: «и державу ея, Московское государство, и вся грады страны Российския земли, в мире и в тишине сохрани... и противныя языки укроти, и вся врагы и супостаты под нозе покори благочестивейшей императрице нашей» (Пов. побед., с. 42). Повесть составлена в 1625 г., и слово государство было уже в употреблении; но только в начале XVIII в. Россия стала империей, закончив тем самым длительный путь собирания воедино земель и народов.
Начав с краткого и емкого Русь, завершили мы нашу историю иноземным словом империя; а сама последовательность появления слов такова: язык — земля — страна — государство — царство — держава — империя. Данные в этом перечне слова возникали одно за другим, отражая последовательную смену представлений о земле, стране, державе, поскольку каждый новый поворот понятия о новом в развитии социального и политического устройства необходимо требовал и нового термина. Иногда эти термины употреблялись недолго, их использовали (за неимением других) во вторичных значениях и притом не во всяком тексте, но все остальные служили долго, объединяясь одно с другим, при этом отчасти смешивались представления о действительном положении дел; когда сибирский летописец XVII в., говоря о государстве, смешивает слова государство, царство, царствие и держава, он имеет в виду одно понятие (Порохова, 1969, с. 78).
Но каждый раз, при любой смене названий термины, определявшие государственную власть, как бы отстают на шаг от действительного сложения новых социальных отношений. Бояр называют старейшинами, как в родовом быту, слово страны смешивают со словом земли, и сам государь московский, которого называли уже государем, понимал свое государство как вотчину и дедину, как хозяйственный двор, завещанный предками для правежа и оброка. Но получило московское государство мировое признание, начинали считаться с ним иноземцы — и стали Россию называть царством. Государь ее с Ивана Грозного — «царская его держава самъ» (1550 г.), потому что все больше и все настойчивее само государство понимается как объединенное общество, которое держится на верховной власти, на ней стоит и ею ведется. Царь с царской властью — «держава» народа, высшая сила правления. И с конца XVI в., особенно же в XVII в., стали попадаться в торжественных актах слова о российской, римской, светской и прочих «державах».
Чтобы проникнуться ощущением высшей власти, необходимо было при каждом новом возвышении ранга государственности заимствовать силу державства у абсолютного владыки — небесного царя. Господарь-государь — от слова господь, царь — от цесарь (небесный), держава — небесная сила, которая держит весь мир. Представление о божественной власти, недоступной уму человеческому, постепенно снижалось, растворялось в простом и житейском, в суете человеческих отношений, и, как только становилось привычным в сознании, верховная власть на земле перехватывала для себя и этот, очередной высший титул. Власть бога растворилась в своих мирских подобиях, создавалась земная держава — сила и мощь, и величие тоже (Кустарева, 1970, с. 121).
