Мир Чаши. Дочь алхимика - [90]

— Завяжите им глаза, — приказ тут же был исполнен. Девушка обошла пленных со спины, надевая отцовский перстень, готовясь снова оказаться полуслепой, оглохшей, закованной в чугунную бочку… и — ничего. Все осталось как прежде. Размышлять над этим времени не было, и она только порадовалась сохранившейся чувствительности, а потом опустилась на колени и коснулась перстнем татуировки.

Это было просто — так же, как получилось тогда с браслетом. Короткий приказ на прекращение действия, и, вспыхнув высвободившейся Силой, имевший вид татуировки талисман связи исчез с кожи. Его носитель вздрогнул всем телом, разом потеряв свою невозмутимость; маг, тоже ощутивший выплеск Силы, замычал сквозь кляп.

Жозефина села уже перед ним и освободила ему рот.

— У меня послание для госпожи де Крисси, — не стал тянуть пленный.

— Это я. Говори.

Он глубоко вздохнул, прочищая легкие, и заговорил:

— Его величество, король Натан, Владетель земель Северных, Западных, Восточных, Южных и Срединных, Защитник Порядка и Веры, Могущественный и Милостивый, дарует нобле Жозефине де Крисси высочайшее помилование, полное восстановление в правах и согласен рассмотреть возможность передачи города Кор Фъер в ее ленное владение в случае, если упомянутая особа явится с повинной и принесет перстень ее отца как доказательство верности короне.

Однако. Король готов отдать немалую цену за Первый перстень, но стоит он наверняка гораздо больше, куда там Кор Фъеру… ни одна цена не окажется достаточной перед желанием отца не допустить, чтобы перстень попал в руки Гильдии алхимиков или короны.

— Это все?

— Вам дается семь дней на раздумье. Если вы откажетесь явиться, ваши гербы забелят, вас объявят вне закона, а с вашими людьми поступят как с предателями короны и пособниками мятежа. Забыл спросить… а как вы относитесь к брату?

— Я его не помню, — холодно и честно ответила Жозефина.

— У вас есть семь дней, — напомнил маг.

— Благодарю вас за службу гонца. Но вы явились сюда не только за этим.

— Я должен был доставить его. — Маг мотнул головой в сторону алхимика, который все еще не отошел от недавнего впечатления. — Пусть он тоже скажет, у него послание от Гильдии алхимиков.

— Корона и Гильдия действуют раздельно? — удивилась девушка. Это было бы сродни тому, что дерево решило жить отдельно от своих корней.

— Конечно же нет.

Он выговаривал слова короля так, будто сам был королем и мог казнить и миловать прямо здесь и сейчас, со снисходительным презрением к ранее означенным, вышеупомянутым и прочим, прочим… Жозефина придвинулась ближе, почти прижалась, и прошептала ему в ухо, щекоча и опаляя дыханием:

— Запомни, рыжий: посланник даже самого могущественного существа — всего лишь посланник. Слова великих, которые ты повторяешь, не делают великим тебя самого. Не пытайся казаться больше, чем ты есть, опирайся на себя. Запомни, это очень пригодится тебе, если ты останешься жив.

И, вернув его кляп на место, она развернулась к алхимику.

— Что вы со мной сделали?.. — дрожащим голосом спросил он, получив возможность говорить.

— Обезвредили. Жизни тебя сейчас лишать не собираются.

— Мне говорили, что такое возможно, — с каждым словом голос его крепнул. — Я готов.

— Надеюсь, исполнить приказ ты тоже готов. Говори.

— У меня послание от вашего знакомца, Андрэ Марца…

— Так себе знакомство… — процедила девушка, а алхимик продолжал:

— Он сказал, что он вам не враг, и велел передать, что перстень, скорее всего, подвергает опасности вас саму, и потому в ваших же интересах от него избавиться. Иначе… — Он проглотил окончание фразы и закончил так: — Мы ничего не забываем. Только мы можем действительно управлять перстнем, а вам остается расхлебывать все на свой страх и риск.

— Я и так занимаюсь именно этим. Не стоит пытаться меня запугать.

— Да, вы достойная дочь своего отца, — вдруг сказал алхимик. — Нам очень жаль, что вы выбрали не ту сторону.

— Я могу сказать то же самое о вас.

— Ваш отец был тем, кто помог сломить сопротивление Севера. Жаль, что его достойная дочь предалась мятежникам.

В отличие от самоуверенного мага, он говорил мягко и искренне, действительно сожалея, что все вышло так, как вышло. Жозефина наклонилась и к нему, не пугая, а просто сообщая:

— Здесь меня называют истинной дочерью Севера. Подумай об этом, — и, отстранившись, продолжила как раньше, в полный голос: — Ответь, зачем вы здесь?

— Мы пришли, чтобы передать послание, — терпеливо повторил пленник. — Очень жаль, что мы так поздно определили в вас вашу истинную силу.

— Если бы это было сделано вовремя, я бы сейчас гнила в Королевской Академии.

Он, казалось, не заметил ее слов:

— Нам непонятно, почему отец спрятал вас в храме. С таким талантом…

— Очевидно, я не должна была выбрать вашу сторону. Это все?

Алхимик медленно улыбнулся:

— Я хотел передать вам привет, но вы лишили меня этой возможности.

— От кого?

— Я бы сказал, что это уже не важно.

— Говори.

— Через семь дней ваши гербы забелят. Я должен был сказать это.

— Так что о привете? — В ее голосе прорезались угрожающие нотки, и улыбка алхимика стала еще шире.

— Вы не будете пытать меня. Честь вам не позволит.