Мир Чаши. Дочь алхимика - [86]

— Если господин Ордис хочет, чтобы я была предводителем для людей Кор Фъера и Севера, их надеждой, то лучше всего поговорить с ними сейчас, пока у них свежи чувства после штурма.

— Верно говорите, — загоревшись озвученной мыслью, Морган тут же поднялся и подал руку Жозефине; бойцы встретили этот жест ревнивыми взглядами. — Пойдемте к лестнице у ворот, там удобней всего будет.

— И еще, — она улыбнулась сначала отряду, а потом морскому магу, — кажется, теперь мне можно и, пожалуй, пора вышивать знамя.

— Да все белошвейки передерутся, чтоб сшить вам знамя, — рассмеялся тот. — Так что вы уж найдите, как всех уважить и никого не обидеть.

Площадь у ворот была запружена людьми: они строили стену в осиротевшем проеме между башнями, готовясь к следующему штурму. Морган стремительно взлетел на барбакан, и Жозефина, поднявшись следом, оказалась над людским морем. Стоявшие внизу встретили магов одобрительным шумом и свистом, многие показывали пальцами на Жозефину — после ночной победы люди радовались, и их эмоции носились над площадью, отдаваясь эхом на улицах, где тоже был праздник.

Морской маг вскинул руку, и порыв долетевшего с моря ветра заглушил звуки толпы. Приветственно взревев, люди умолкли, подняв лица, готовые внимать тем, без кого оборона оказалась бы далеко не столь успешной.

— Братья, — разнесся над площадью голос Моргана. Ему явно не впервой было вот так стоять и говорить с притихшей толпой. — Славное сегодня утро! На нас напали ночью, с магическим, значит, прикрытием, и взяли бы, но благодаря нашей скромной гостье и ее смелым спутникам не сумели. Ваше мужество встало непреодолимой стеной перед армией нашего дорогого короля, чтоб ему и внукам его икалось… — Переждав залихватский согласный свист и еще более соленые выкрики, маг продолжал: — Предводителя ранили, но нынче он в порядке. Помощь идет, нам осталось еще чуток, отдыхайте, целуйте жен и детей, и не сильно там мочите усы в кружках! Враги попрут ночью. У короля есть войска, есть таран, есть маги, а у нас есть вы, наши стены и Верховный маг Кор Фъера Жозефина де Крисси!

Под воодушевленный гул Морган скользнул назад, а Жозефину подтолкнул вперед. Она была готова к этому и шагнула к невысокой загородке, ограничивающей барбакан с внутренней стороны.

— Братья, — повторила она вступление Моргана, и толпа вновь заинтересованно притихла, переговариваясь шепотом. — Я родилась в столице, но мой род происходит отсюда. Я счастлива, что смогла помочь защитить Кор Фъер, и горда оказанным Предводителем Ордисом доверием, — люди продолжали внимать молча. — Морган представил меня, а я хочу представить тех, без кого меня бы здесь не было, — славных ребят с Севера. Вот они стоят — Каталин, Уиллас, Витар и Лаки, — означенные залились густой краской, словно городские девицы, узревшие, как едва выпряженный из кареты жеребец вспрыгивает на кобылу, а те, кто стоял поближе, захлопали их по плечам. — И есть еще один, он маг из столицы, но сердце его бьется в такт с нашими, и зовут его Фердинанд.

От ушана в толпе рослых бойцов были видны только кончики ушей, но и они пунцовели так, что не заметить его было невозможно.

— Я благодарю своих людей и я славлю тех, кто сражался ночью на стенах и в воротах. Я поздравляю всех вас, всех нас с сегодняшней победой и знаю, что мы сможем одержать окончательную победу. Север — не земли короны! Север был и останется сам по себе! Север — в наших руках!

Теперь поднявшийся шум — выкрики: «Север! Север!», «Корона утрется!», «За Кор Фъер!» — оглушительный свист, удары подошв о мостовую — пришлось утихомиривать уже Моргану.

— Отдыхайте и помните: сегодня тоже будет горячо, — напомнил морской маг и, взмахом руки отпустив людей, сошел вниз. — Вы в первую очередь, — это относилось к Жозефине.

— А вы?

— А мне лодку еще доконопатить надобно.

Что ж, Морган явно и сам хорошо знал, что и когда ему делать. Каталин со своими парнями обступили госпожу и ушана и решительно повели их сквозь не спешащую расходиться толпу, освещенную лучами совсем недавно вставшего юного солнца. Жозефина понимала, что ей необходимо поспать, но задор толпы еще кипел в крови, удерживая сознание и тело ясными, легкими, и она все же написала перед сном несколько писем; одно, для дяди, она сразу отправила с Чириком и, свернувшись под плащом, уснула мгновенно и глубоко. Разбудили ее возбужденный гомон где-то недалеко и ощущение нерешительного присутствия Каталин.

— Что такое? — спросила девушка, садясь на своем ложе.

— Тут люди пришли, ждут вас внизу… — Мать воинов казалась смущенной: она явно хотела дать госпоже отдохнуть подольше.

— Кто? — ощущения опасности не было совершенно, и тем больше Жозефина терялась в догадках, кто это мог появиться и требовать ее присутствия.

— Слух прошел, что вам белошвейки нужны, вот они и это… собрались.

— Ты ведь к этому непричастна?

Если бы Каталин не краснела так утром, сейчас бы ее щеки непременно порозовели.

— Ну если только немного…

Отдаленный гомон превратился в сварливый гам: мастерицы и мастера переругивались, выясняя, кто тут достоин внимания госпожи, а кому бы след помои за селянскими ослами выносить. Дело шло к драке, и девушка поспешила миновать галерею второго этажа, куда выходили двери комнат, и появиться на лестнице; правду сказать, присутствующие были так увлечены спором, что сам его предмет даже и не заметили.