Мир Чаши. Дочь алхимика - [45]

А сказанное Аделиной действительно лишь подтвердило мысли самой Жозефины о том, что Себастьян Штерн происходил из замка Карн. Она обдумывала это с самого начала поездки: в самом деле, земли, на которые указывала карта-Окно, располагались в бывших владениях Карна, а вещи, доставшиеся ей от отца, были украшены рубинами — одними из излюбленных камней заклинателей. К тому же молодая графиня назвала Жозефину «дочерью предателя» — а то, что Первый алхимик так или иначе отрекся от своего рода, взяв себе другое имя, было столь же очевидно, как и то, что солнце восходит на востоке. В конце концов, кроме наследницы Альдскоу была еще и Мать рода — весьма вероятно, более склонная к разговору, чем дочь, так что Жозефина действительно не чувствовала себя ни уязвленной, ни проигравшей.

Поднявшись в помещение, предназначенное как раз для нобле с отрядом — две комнаты, имея отдельные входы, сообщались через дверь в общей стене и соответственно имели обстановку одна побогаче, другая попроще, — Жозефина с Фердинандом принялись за обещанные занятия магией. Боевая магия ушанам была запрещена, но Жозефина и сама не хотела лишнего смертоубийства, да и, в конце концов, пламенных стрел ждут все, надо действовать тоньше; посему первое, чему девушка попросила научить ее, были крайне полезные при умелом применении заклинания замедления и ускорения. Для тренировки был использован неосторожно пробегавший по комнате таракан.

Заклинания получились прекрасно: ускоренный таракан стремительно сбежал на кухню, и оттуда послышались удары и ругань хозяйки — человеческие глаз и рука за зачарованным насекомым просто не успевали, и Жозефина, мысленно нащупав таракана, послала в него развеивающую плетение волну. Получилось несколько больше, чем хотелось: Сила догнала плетение почти сразу, и волна развеяла не только ускорение, но и то, что оказалось на ее пути. Хрустнув, закачался подвесной канделябр в общем зале, на кухне с грохотом отвалилась полка, у хозяйки упала на пол державшаяся на честном слове и простеньком заклинании юбка. Шум усилился, восходя кодой, и завершающим аккордом прозвучал удар тряпкой, похоронивший стремительного таракана.

Фердинанд, вздохнув, только выразил удивление доступным Жозефине силам.

Утро началось неожиданно: перед Жозефиной, спускавшейся с лестницы в зал, где ее северяне уже несли на стол поднос с завтраком, внезапно появилась графиня Альдскоу. Словно маскируя некоторое смущение, она отбросила с лица невидимую прядку волос и заговорила:

— Госпожа де Крисси, приветствую и прошу принять мои извинения. Я, Аделина Альдскоу из замка Карн, прошу прощения за то, что была излишне резка с вами вчера. Вы вполне явно показали мне это, разрядив все мои талисманы, и я признаю, что была не очень права, — эти слова — слова проигравшего, сказанные победителю, пусть и нечаянному, — дались ей с явным трудом. — О чем вы хотели поговорить?

Такой крутой поворот обескуражил Жозефину, но привычка держать лицо и действовать как ни в чем не бывало въелась за последние дни так, что этим происшествием ее невозможно было не то что выбить из колеи, но даже поколебать.

— Доброе утро. Я так поняла, что мой отец происходит из вашего рода?

Графиня то ли рассмеялась, то ли хмыкнула себе под нос.

— Ха… доброе. Нет, ваш отец — сын гораздо более сильного рода, который мы всегда уважали… как нельзя не уважать достойного врага. Их владения располагались недалеко от наших, но от них при Смене Ферзей не осталось ничего, а мы все же выжили.

— А отец?..

— Он единственный из всех присягнул на верность новой короне. Старший сын предал свою семью и оставил ее совершать свой последний подвиг — достойно погибнуть при штурме замка, — выплюнула графиня. Холодная ненависть, вскормленная поколениями, кипела в ней — ненависть к роду ее врагов, сильнее которой была только ненависть к тому, кто предал этот род. — И, несмотря на всю свою силу, они, как и следовало ожидать, пали.

— Вы говорите, они были сильнее Альдскоу? — Жозефина облокотилась на перила, подчеркивая неформальность беседы. Графиня же осталась стоять как стояла.

— Послушайте, оба рода всегда черпали свою силу от Корней, но мы никогда не забирались ниже Третьего, нашей работой было поставлять бойцов, а они могли достучаться до самого Владетеля. Их искусство шире и глубже, и оттого их сила очень велика… была. — В ее голосе не ощущалось ни капли злорадства — только уважение, немного зависти и что-то очень похожее на легкую грусть.

— Правду ли говорят, что род Альдскоу держал школу магов?

— Мы не учили неофитов. Мы придавали огранку тем, кто уже овладел Искусством, доводили его до совершенства, открывая тайны, недоступные тем, кто только ощутил в себе Дар. — Видя, что Жозефина вновь собирается задать вопрос, Аделина взмахнула рукой: — Моя мать может рассказать вам куда больше. Она помнит очень многое, а уж историю собственного рода знает получше, чем многие воины знают, где у них находятся ножны. Дорога к Карну идет на северо-запад.

— Я слышала о вашей матушке многое, — Жозефина подняла руку, призывая порывистую графиню дослушать, — и я ни в коем случае не хочу за глаза очернять ее, да еще и перед вами, но поймите правильно — она может отнестись к подобному визиту… не лучшим образом, как и вы вчера. И потому, если ваше великодушное предложение в силе, я попрошу вас написать рекомендательное письмо с тем, чтобы ваша матушка согласилась дать аудиенцию.