Мир без стен - [60]

Шрифт
Интервал

- Ах, ты..! - Снежка возмущенно заерзала на месте, стараясь дотянуться до Пиона и при этом не раскачать кабину. Пион машинально шарахнулся в сторону. Над потолком лифта послышался негромкий, но зловещий скрежет.

- Тихо вы! Упадем же!!! - закричал на них Петр, но было уже поздно - кабина снова неслась вниз, набирая скорость. Все вокруг потонуло в воплях четырех голосов, слившихся в один.

И снова был резкий толчок, легкость падения сменилась ударом о стену и болью в спине, и Расс осторожно приоткрыл зажмуренные глаза. Петр закашлялся и прохрипел что-то невразумительное сорванным голосом. Пион ругался, Снежка громко и жалобно причитала.

Но лифт снова замер на месте, только накренился в сторону еще сильнее, чем раньше. Пион и Петр съехали по наклонному полу к оказавшимся внизу Снежке и Рассвету. Все четверо тяжело дышали и не могли справиться с бьющей их крупной дрожью.

- Не могу больше! Не могу! Помогите же кто-нибудь!!! - всхлипывала Снежка. Расс прижал ее к себе, как когда-то она прижимала рыдающего Сергея, и тоже начал осторожно поглаживать ее одной рукой по плечу и спине.

- Нас скоро освободят, только больше не дергайся! - зашептал он ей на ухо успокаивающим голосом. Снежка уткнулась лицом ему в плечо и стала плакать молча. К счастью, двигаться и она, и все остальные больше не решались.

- Ну вы видите, что происходит? - уже без всякой злости спросил Расс у Петра с Пионом. - Еще немного, и жить так, как мы живем, точно станет невозможно! Механизмы же все уже старые, ржавеют, изнашиваются... Нельзя же их ремонтировать до бесконечности! И про то, что уголь когда-нибудь кончится, уже давно слухи ходят. А там, наверху, может быть, нет ничего хорошего, а может быть - есть. Если мы туда не пойдем, то в мире точно ничего не изменится. Вернее изменится, но только к худшему. А если пойдем, то у нас будет шанс найти новое жилье. Как минимум просторное, где места хватит всем желающим.

- М-да, а ведь правда! - неохотно согласился Петр, и даже Снежка перестала вздрагивать и, приподняв голову, с сомнением заглянула Рассвету в глаза.

- Но как же Сергей? - спросила она, и Расс понял, что девушка тоже готова сдаться, но лезть наверх все же боится, и поэтому ищет предлог, чтобы отговорить своих друзей от этого. - Как же тот "невидимый ужас", который он видел?

- Но мы ведь не знаем, что именно он видел, - заметил Пион. - Для него это было неожиданностью, а мы будем уже готовы ко всему, нас внезапно будет не напугать.

- Это если бы мы знали, чего ожидать... - пробормотала Снежка уже почти не протестующим тоном.

- Ребята, тихо! - Петр вытянул голову, прислушиваясь. - Кажется, там что-то было... звук какой-то...

Он поднял руку, тыкая пальцем куда-то вверх. Остальные тоже затаили дыхание и уставились на потолок. Где-то вдалеке действительно слышалось какое-то тихое постукивание.

- Мы здесь! Мы здесь!!! Вытащите нас!!! Помогите! - завопили все хором на разные голоса. Потом снова замолчали, стараясь уловить хоть малейший шум, но в ушах у них стояло эхо их собственных криков, и некоторое время друзья ничего больше не слышали.

- Неужели показалось? - в отчаянии прошептала Снежка, и по ее щекам снова покатились слезы.

Рассвет приложил палец к губам и снова посмотрел вверх.

- Кто здесь? - донесся до них чей-то приглушенный голос.

Пленники снова заголосили, теперь уже от радости, и, забыв об осторожности, попытались встать. Кабина угрожающе скрипнула и задрожала, вопль радости сменился испуганным аханьем.

- Тихо! Без паники! - крикнули им сверху уже более громко и отчетливо. - Вы в лифте?

- Да!!! - ответили вместе Снежка и Петр. Расс и Пион на этот раз промолчали, боясь, что пришедшие им на помощь люди опять ничего не поймут.

- Сколько вас? - спросил все тот же голос.

- Четверо! - отозвалась Снежка.

Наверху громко выругались.

- А на каком мы уровне? - закричал, аккуратно приподнимаясь, Рассвет.

- На восьмом! - откликнулись сверху, а потом, после краткой паузы, уточнили. - Между восьмым и девятым!

Четверо друзей разом охнули, и в этом вздохе смешались облегчение и страх. С одной стороны, не так уж и высоко они висели, с другой - если все-таки придется падать, то запросто можно все себе переломать...

- Сидите тихо! Не двигайтесь! - скомандовали сверху, и кабина снова дернулась. Снежка вцепилась в руку Расса с такой силой, что он невольно скривился от боли. В потолок кто-то застучал - сначала слабо и как-то неуверенно, а потом все громче и сильнее. Вскоре удары почти слились в сплошной заглушающий все остальные звуки грохот.

- Ребята, идите сюда! - с трудом перекрикивая этот стук, Пион жестом поманил к себе своих товарищей по несчастью. Те осторожно подползли к нему, вздрагивая при каждом толчке лифта, и почти прижались друг к другу лицами.

- Что, Пион? - спросила Снежка, видя, что молодой человек не решается заговорить.

- Если нас освобождают не охранники, то нельзя говорить о том, что мы с "семерки" и работали на охрану! - сказал Пион, опасливо поглядывая вверх: чтобы друзья услышали его, несмотря на шум, ему приходилось говорить достаточно громко.


Рекомендуем почитать
Страсти Израиля

В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».


Записки женатого холостяка

В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.


Сень горькой звезды. Часть первая

События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.


Ценностный подход

Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.


Дом иллюзий

Достигнув эмоциональной зрелости, Кармен знакомится с красивой, уверенной в себе девушкой. Но под видом благосклонности и нежности встречает манипуляции и жестокость. С трудом разорвав обременительные отношения, она находит отголоски личного травматического опыта в истории квир-женщин. Одна из ярких представительниц современной прозы, в романе «Дом иллюзий» Мачадо обращается к существующим и новым литературным жанрам – ужасам, машине времени, нуару, волшебной сказке, метафоре, воплощенной мечте – чтобы открыто говорить о домашнем насилии и женщине, которой когда-то была. На русском языке публикуется впервые.


Дешевка

Признанная королева мира моды — главный редактор журнала «Глянец» и симпатичная дама за сорок Имоджин Тейт возвращается на работу после долгой болезни. Но ее престол занят, а прославленный журнал превратился в приложение к сайту, которым заправляет юная Ева Мортон — бывшая помощница Имоджин, а ныне амбициозная выпускница Гарварда. Самоуверенная, тщеславная и жесткая, она превращает редакцию в конвейер по производству «контента». В этом мире для Имоджин, кажется, нет места, но «седовласка» сдаваться без борьбы не намерена! Стильный и ироничный роман, написанный профессионалами мира моды и журналистики, завоевал признание во многих странах.