Мир без России - [95]

В свое время Кондильяк учил, что языки суть методы анализа и что искусство рассуждения сводится к «хорошему построению языка каждой науки». Позже Гегель уточнил: дело не просто в языке, а в понятийном содержании терминов и слов. В своей гениальной «Науке логики» он писал: «…лишь в своем понятии нечто обладает действительностью; поскольку же оно отлично от своего понятия, оно перестает быть действительным»¹²⁹. Другими словами, мы должны определить, являются ли глобализация, интернационализация, интеграция и локализация просто синонимами (а именно в таком качестве их употребляют большинство ученых), или это понятия, отражающие различные аспекты или фрагменты действительности. В первом случае эта тема спокойно может быть отдана на откуп журналистам, во втором — нам придется окунуться в понятийные дебри за поисками точных эквивалентов реальностей.

Насколько важна терминологическая четкость, свидетельствует уже тот факт, что в зависимости от разного рода определений выстраиваются различные аналитические подходы, например, в рамках концепций глобализации, среди которых сами западные авторы часто выделяют пять (редко шесть). Первый из них строится на анализе общих экологических рисков (the common ecological risks), второй — мировых систем (the world systems approach) с упором на экономические процессы; третий — культурологический подход (the global cultury approach) — исследует формирование единой глобальной культуры; четвертый — глобальное общество (the global societe approach) — концентрируется на изучении планетарного сознания; пятый — глобальный капитализм (the global capitalism approach) — сфокусирован на деятельности транснациональных корпораций (ТНК), международного класса (МК) и транснациональных организаций (ТО) в их взаимоотношениях с государствами или государственными институтами.

Интернационализация и/или глобализация

Еще раз напоминаю. Многие исследователи употребляют слова — глобализация, интернационализация и интеграция — как синонимы. Это означает, что тремя разными словами описывается одно и то же явление. На самом деле это не так: за каждым из них стоят явления, качественно отличающиеся друг от друга. А потому это не просто слова, а понятия.

Вот как разделяет термины «глобализация» и «интернационализация» английский ученый Лесли Склэр. Он пишет: «Я утверждаю, что должно быть четкое разграничение между интернационализацией и глобальностью. Дефис в интернациональном должен показывать запутанную концепцию глобализации, основанную на существовании даже изменяющейся системы наций-государств, в то время как глобальное выражает появление процессов и систем социальных отношений, не базирующихся на системе наций-государств»¹³⁰. Эта фраза означает, что интернационализация охватывает область международных или межгосударственных отношений¹³¹, а глобализация покрывает всю область мировых отношений, субъектом которых являются не только государства, но и множество других акторов мировой политики.

Кроме того, теория глобализации предполагает анализ явлений, порожденных не только взаимодействием субъектов и акторов, что и образует пространство международных отношений, но и трансформацию самих государств в национальные сообщества, которые формируют мировое сообщество.

Два других, тоже английских, ученых — Поль Херст и Грэхэм Томсон в том же ключе, хотя и с некоторыми нюансами, дают такие определения названным явлениям. Они пишут: «Международная экономика» (international economy) — это та, в которой принципиальной целостностью являются национальные экономики. Торговля и инвестиции ведут к усилению взаимосвязей между все еще национальными экономиками»¹³².

А вот чем она отличается от глобальной экономики. «Глобальная экономика есть особый идеальный тип, отличающийся от международной экономики, и может развиваться по контрасту с ней. В такой глобальной системе определенные национальные экономики включены и пересоединены в систему международного процесса. В международной экономике, наоборот, процессы определяются на уровне национальных экономик, все еще доминирующих, и международный феномен является результатом (outcome), который возникает от четкого и дифференцированного проявления национальных экономик. Международная экономика агрегирует национально присущие функции (т. е. исходит из интересов национальных или локальных интересов. — О. А.)».

«Глобальная экономика поднимает эти национально основанные взаимодействия до новой силы. Международная экономическая система становится автономной и социально безразличной, т. к. рынок и производство становятся действительно глобальными. Внутренняя политика, будь то частная корпорация или общественное регулирование, сейчас является рутиной, принимая во внимание преимущественные международные предпочтения в сфере их действия. Поскольку системная взаимозависимость возрастает, национальный уровень пропитывается и трансформируется интернациональным. В такой глобальной (дословно — глобализированной) экономике проблемы публичной власти различных стран заключаются в том, как выработать политику, которая координирует и интегрирует их регулятивные усилия, чтобы соответствовать системной взаимозависимости их экономических акторов» (p. 10).