Мир без милосердия - [52]

Через полчаса из дома повалили игроки. Кто в чем — в тренировочных костюмах и трусах, без майки и в шерстяном свитере, босиком и в тапочках.

— Дон, — крикнул Роджер, — а наш Жонглер делает успехи! Сейчас он тебе покажет.

Жонглером звали молодого парня из первой команды, худощавого, веснушчатого, с совершенно детским лицом. Он прочитал в газете о рекорде, установленном семнадцатилетним норвежцем Туром Хансеном. Тур продержал мяч в воздухе почти четыре часа, сделав тридцать тысяч сто двадцать два удара. Марфи сказал, что это ерунда, невозможно работать четыре часа с темпом в два удара в секунду. Жонглер заинтересовался и с тех пор все свободное время использовал для тренировки. Первый раз он продержал мяч в воздухе два часа тридцать минут, но подошло время обеда, и приятели, плюнув, перестали считать удары.

Марфи уговаривал Жонглера с таким же упорством заняться чем-нибудь другим, более полезным. Столько держать мяч в воздухе хорошо, но это имеет к футболу самое отдаленное отношение. Впрочем, в душе Марфи был доволен настойчивостью парня.

— Будете считать? — равнодушно спросил Жонглер, без всякого усилия перебрасывая мяч с ноги на ногу, будто тот был подвешен в воздухе и не мог упасть на землю.

— Нет уж, уволь. Я верю, что ты скоро победишь Тура, и обещаю тебе своевременно известить мир о великом событии.

— Шутите?!

— Вполне серьезно.

— Тогда давайте сегодня после обеда и установим рекорд.

— Идет, если будет время.

— Всегда есть какое-нибудь «если», — проворчал Жонглер и пошел к центру поля, продолжая играть мячом в воздухе.

«Бедный парень, — подумал Дональд, — надо снять с него это проклятое ярмо. Поговорить с Марфи — пусть выделит время для побития рекорда».

Два часа тренировки утром, два часа — после полудня, да еще двусторонняя игра. Все остальное время парни сражались в пинг-понг, катались на лошадях или махали клюшками на зеленом поле для гольфа.

Дональд поиграл с нападающими в «квадрате», немножко побил запасному вратарю и отправился к себе наверх работать.

Вечером Марфи показывал три фильма о матчах с участием испанцев. Короткими репликами он комментировал игру тех, с кем придется встретиться в Мадриде.

— Смотрите, форварды сразу идут вперед... Зрители начинают аплодировать и кричать задолго до возникновения опасного момента у ворот... Края растягивают защиту...

Игроки полулежали в креслах, хаотически расставленных по террасе. Марфи курил трубку, сидя возле распахнутой двери. Ветерок тянул дым на улицу. По ногам полз холод.

— Все. Обед и отдых, — закончил сеанс Марфи, когда Фокс выключил переносный проектор. — Келан, зайди к врачу и покажи ногу. Остальные свободны. И не засиживайтесь в таверне слишком долго.

Дональд не сомневался, что в соседней таверне, в которую они договорились сегодня вечером поехать с Барбарой, он встретит половину команды. И еще знал Дональд, что ни один из игроков не позволит себе лишней рюмки. Многие даже не притронутся к вину.

Когда они с Барбарой вошли в таверну, Солман, Жонглер, Прегг и еще трое ребят действительно были там.

— Здесь мило, — сказал Дональд, оглядывая обстановку кабачка.

Две комнаты, соединенные в небольшой зал. Стойка перед украшенной бутылками стеной. В старомодных мягких креслах десяток посетителей с кружками пива в руках.

— Да, здесь мило. И ты напрасно не поехал вчера. — Барбара уселась в кресло и достала из сумочки сигареты.

Дональд заказал два коньяка и пошел к столику, за которым сидел Солман, мечтательно глядя на стакан светлого пива.

Несколько человек сгрудились у деревянного стола и играли в шаф-пенни, грызя орехи и потягивая пиво. Двух «рейнджерсов» зажали в угол местные старожилы. Шел серьезный разговор о футболе.

— Сразимся?! — вызывающе бросил Дональду Жонглер.

— Идет...

Игра незамысловата и азартна. Тяжелая коричневая доска, отполированная руками, разделена на поперечные зоны. Ударом ладони пенсовые медяки загоняются в каждую из зон. Непопавший отдает свой медяк сопернику. После того как Дональд дважды нещадно обобрал Жонглера, тот сдался.

Рыжий Майкл пошутил:

— Все. Теперь Жонглер займется шаф-пенни и забудет о футболе.

В таверне все время менялись люди. Автомобилисты останавливались, чтобы купить пачку сигарет или пропустить рюмочку. Часок посидеть на людях приезжали местные фермеры. Потом ввалилась компания молодых людей и, узнав Солмана, атаковала его. С трудом избавившись от почитателей, он стал прощаться.

— Как будете добираться? — спросил Дональд.

— На машине Марфи. Прихватили еще и рыдван Фокса. Старая лиса спохватится — на год разговоров.

«Рейнджерсы» ушли.

— Ну, вот мы, наконец, и одни, — Барбара отпила глоток и поставила рюмку. — За последнее время нам не часто это удается. Мне казалось, что ты был не очень доволен моим откровением об одинокой женщине?

— Как тебе сказать... «Недоволен» — не то слово!

— Я вижу, что ты дуешься... Право, ведь это только светская болтовня.

— Но выглядело все весьма философично.

— Дурачок... — Резким движением руки она взъерошила его волосы.

И в это же мгновение громкий голос над ними произнес:

— Теперь и я вижу, милая Барбара, что вы тысячу раз правы, говоря о возможностях одинокой женщины.