Мир без конца - [65]

— Один сезон для фундамента, второй — для пролетов, и третий — для полотна. После каждого этапа работ раствор нужно оставлять на три-четыре месяца, чтобы он осел, и лишь потом приниматься за следующий.

— Три года без моста, — мрачно подытожил Эдмунд.

— Четыре, если не приступить прямо сейчас.

— Нужно бы все просчитать для аббатства.

— Я уже начал, но это большая работа. Мне нужно еще два-три дня.

— Поторопись, пожалуйста.

Суконщик и Керис простились и пошли по главной улице. Эдмунд энергично прихрамывал. Он никогда ни на кого не опирался, только на свою усохшую ногу. Пытаясь сохранять равновесие, размахивал руками, будто бежал. Горожане знали это и уступали ему дорогу, особенно если олдермен спешил.

— Три года! — ворчал он. — Какие убытки для ярмарки! И кто знает, сколько времени нам потребуется, чтобы все отыграть. Три года!

Дома их ждала Алиса. Волосы она, как леди Филиппа, убрала под шапку, чего прежде никогда не делала. Они сидели за столом с теткой Петрониллой, и по их лицам Керис тут же поняла, что разговор шел о ней. Пегронилла сходила на кухню за элем, хлебом и свежим маслом и налила кружку Эдмунду.

Тетка поплакала в воскресенье, но с тех пор ее горе по погибшему брату поутихло. Как ни странно, Эдмунд, который никогда Антония особенно не любил, печалился больше: слезы вдруг в самый неожиданный момент наворачивались на глаза, хотя так же быстро и высыхали. Ему не терпелось поделиться новостями про мост. Алисе было интересно, что думает Мерфин, но Суконщик нетерпеливо отмахнулся:

— Парень гений. Он знает больше, чем многие настоящие строители, хотя все еще подмастерье.

Керис горько бросила:

— Тем хуже, что ему придется провести жизнь с Гризельдой.

Старшая сестра бросилась на защиту падчерицы:

— Что ты имеешь против Гризельды?

— Ничего, — ответила Керис. — Она не любит Мерфина. Твоя подопечная соблазнила его, потому что ее дружок сбежал, вот и все.

— Это тебе Мерфин рассказал? — желчно засмеялась Алиса. — Если мужчина не хочет, то не станет этого делать, поверь мне.

Эдмунд засопел:

— Можно соблазнить мужчину.

— А, так ты на стороне Керис, папа, — взъелась Алиса. — Это меня не удивляет, это в порядке вещей.

— Вопрос не в том, на чьей я стороне, — ответил Суконщик. — Мужчина может не хотеть и жалеть впоследствии, и все же на мгновение желание может взять верх — особенно когда женщина применяет хитрость.

— Хитрость? Ты что же, считаешь, что она его соблазнила?

— Я этого не говорил. Но как я понял, все началось с того, что Гризельда заплакала, а Мерфин принялся ее утешать.

Об этом ему рассказала младшая дочь. Алиса недовольно хмыкнула:

— Ты всегда испытывал слабость к этому упрямому подмастерью.

Вяло жуя хлеб с маслом, Керис между делом фантазировала:

— Полагаю, они народят полдюжины пухлых ребятишек, зять унаследует дело Элфрика и станет еще одним городским ремесленником. Будет строить дома купцам и подлизываться к церковникам в надежде получить договор, как и его тесть.

— И прекрасно! — воскликнула Петронилла. — Станет одним из самых важных людей города.

— Он достоин лучшего.

— Вот как? — притворно удивилась та. — Ты это про сына опустившегося рыцаря, не имеющего и шиллинга на башмаки своей жене? И чего же он, по-твоему, достоин?

Суконщице стало обидно. Да, родители Мерфина — бедные иждивенцы аббатства. Если он примет от мастера-тестя успешное строительное дело, то в самом деле поднимется. И все-таки заслуживает лучшего. Девушка не знала точно, какого будущего желает ему, но чувствовала, что он не такой, как все остальные в городе, и не могла смириться с мыслью, что станет таким же.

В пятницу Керис повела Гвенду к Мэтти Знахарке. Селянка дожидалась в городе Вулфрика, оставшегося на похороны родных. Служанка Эдмунда Илейн высушила ее платье у огня, а Керис перевязала ноги и дала пару старых башмаков.

Дочь Суконщика чувствовала, что Гвенда не рассказала всей правды о том, что произошло в лесу. Сказала, что Сим отвел ее к разбойникам, а она убежала; потом Коробейник за ней гнался и погиб при крушении моста. Джона Констебля эта история удовлетворила: разбойники были вне закона, так что вопрос о том, кому достанется собственность Сима, отпал сам собой. Гвенда свободна. Но Керис не сомневалась — в лесу случилось что-то еще; что-то, о чем подруга не хотела говорить. Керис не давила. Кое о чем лучше помалкивать.

Город хоронил жертв крушения моста. Хоть люди и погибли при чрезвычайных обстоятельствах, ритуал погребения не изменился. Тела нужно обмыть, бедным сшить саваны, богатым сколотить гробы, вырыть могилы и заплатить священнослужителям. Рукоположенные во священники монахи целыми днями посменно проводили поминальные службы на кладбище, расположенном к северу от собора. Не ленились и настоятели шести небольших приходских церквей Кингсбриджа.

Гвенда помогала Вулфрику: она взяла на себя все организационные вопросы, выполняла всю традиционно женскую работу — обмывала тела, шила саваны — и, как могла, утешала. Вулфрик пребывал в прострации. Довольно хорошо продержавшись на похоронах, потом он часами смотрел в никуда, слегка хмурясь, будто решая сложную головоломку.