Мир без конца - [24]

Ризничий открыл дверь и поднялся по узкой винтовой лестнице в стене. Подмастерье взбодрился. Он любил тайные ходы, а кроме того, очень хотел понять, почему рухнул свод.

Одноярусные приделы выступали с обеих сторон массива собора. По каменным сводчатым потолкам шли нервюры.[5] Снаружи покатая крыша приделов поднималась к основанию верхних окон основного массива собора. Под ней находился треугольник пустого пространства, пол которого представлял собой не видную снаружи верхнюю поверхность свода придела. Монахи и строители поднялись сюда, чтобы осмотреть разрушения сверху.

Через окна, выходящие внутрь собора, падал слабый свет, а Томас ко всему предусмотрительно захватил масляную лампу. Мерфин сразу заметил, что своды немного отличаются друг от друга от травеи к травее. Восточный свод менее выпуклый, чем соседний, следующий — частично разрушенный — также очертаниями не похож на последний.

По выпуклости свода монахи и мастера подошли как можно ближе к разрушениям. Все так же, как и в остальном соборе — камни, соединенные раствором, только потолочные плиты тонкие, легкие. Свод был почти вертикальным в основании, но, поднимаясь, загибался и в конце концов примыкал к каменной кладке противоположной стены. Элфрик заметил:

— Очевидно, прежде всего нужно заново перебросить свод над первыми двумя травеями придела.

— Своды с нервюрами в Кингсбридже уже давно никто не строил, — напомнил Томас и обернулся к Мерфину: — Ты сделаешь опалубку?

Подмастерье понял, что он имеет в виду. У основания свода, где поверхность почти вертикальна, камни будут устойчивыми, так как наклон минимален, но выше, где вертикаль плавно переходит в горизонталь, понадобится подпорка для камней, пока будет сохнуть строительный раствор. Напрашивалось решение: сделать деревянный каркас — опалубку — и выкладывать камни поверх него. Довольно сложная плотницкая работа, так как кривые нужно вычертить очень точно. Томас знал способности юноши, он уже несколько лет внимательно следил, как тот с Элфриком работает в соборе. Но обращаться к подмастерью, минуя мастера, значило унизить последнего, и Элфрик среагировал немедленно:

— Под моим руководством — да, сделает.

— Да, я смогу сделать опалубку, — отозвался Мерфин, уже думая о том, как поставить строительные леса, чтобы они подпирали опалубку, и площадку для каменщиков. — Но эти своды построены без опалубки.

— Не говори ерунды, парень, — буркнул Элфрик. — Как же иначе? Ты просто ничего не понимаешь.

Спорить с наставником глупо. Но через шесть месяцев Мерфин станет его конкурентом, и нужно, чтобы такие люди, как брат Годвин, поверили в него. Кроме того, молодого человека уязвило презрение в голосе мастера, и он испытал непреодолимое желание доказать, что тот не прав.

— Да посмотрите же сюда, на выпуклость свода. Если бы каменщики работали с опалубкой, то, закончив один пролет, несомненно, использовали бы ее для следующего. Но тогда все своды имели бы одинаковую крутизну. А она разная.

— Ну, значит, они использовали опалубку по разу, — огрызнулся Элфрик.

— Но почему? Ведь это какая экономия дерева, не говоря уже о жалованье плотникам.

— Невозможно перебросить свод без опалубки.

— Да, невозможно. Хотя есть один способ…

— Хватит, — отрезал Элфрик. — Ты здесь, чтобы учиться, а не учить.

Вмешался Годвин:

— Секунду, Элфрик. Если парень прав, аббатство сэкономит кучу денег. — Он посмотрел на Мерфина: — Что ты хотел сказать?

Мерфин уже почти пожалел, что поднял разговор, который дорого ему обойдется. Но теперь придется продолжать. Если он замолчит, остальные решат, что подмастерье и впрямь ничего не смыслит.

— Этот способ описан в книге из монастырской библиотеки и очень прост. Сначала кладут камень, потом над ним закрепляют на стене канат. К другому концу каната привязывают груз — полено. Канат, огибая камень, образует прямой угол и удерживает его в растворе; камень не падает и не сдвигается.

Наступила тишина, все попытались представить себе эту конструкцию. Наконец Томас кивнул:

— Разумно.

Элфрик был в бешенстве.

— Что за книга? — заинтересовался Годвин.

— Она называется Книга Тимофея, — ответил Мерфин.

— Я слышал о ней, но никогда не держал в руках. Обязательно поищу. Мы всё посмотрели?

Элфрик и Томас кивнули. Когда они спускались, наставник прошептал ученику:

— Ты понимаешь, что только что отказался от нескольких недель работы? Посмотрел бы я на тебя, если бы договор был твой.

Мерфин не подумал об этом. Мастер прав: доказав, что опалубка необязательна, он лишил себя работы. Но в подобных рассуждениях кроется что-то очень нехорошее. Нечестно позволять людям тратить лишние деньги и платить тебе за ненужный труд. Мерфин не хотел жить обманом. По винтовой лестнице все спустились в алтарь. Элфрик сказал Годвину:

— Я зайду к вам завтра с расчетами.

— Хорошо.

Мастер повернулся к Мерфину:

— Ты останешься здесь и посчитаешь камни в своде придела. Ответ принесешь мне домой.

— Ладно.

Когда Элфрик с Годвином ушли, Томас поморщился:

— У тебя будут из-за меня неприятности.

— Получилось, вы меня похвалили.

Монах пожал плечами и махнул правой рукой — дескать, что поделаешь. Левую руку ему ампутировали до локтя десять лет назад, после воспаления раны, полученной им в той схватке, свидетелем которой стал Мерфин. Молодой человек уже почти забыл ту странную сцену в лесу. Он привык к тому, что Томас теперь носит монашескую рясу. Но вдруг вспомнил: воины, дети, прячущиеся в кустах, лук, стрелы, закопанное письмо. Лэнгли всегда был добр к нему, и Мерфин догадывался, что обязан хорошим отношением именно тому, что произошло в тот день.