Мир Авиации 2006 01 - [8]
Впервые было применено и новое противотанковое оружие – кумулятивные ПТАБы, «идеальное (по словам М. Гареева) средство против бронетехники». Хотя, (если судить по его летной книжке, удары по танкам были для штурмовиков 76-го гв. ШАП не столь уж частым явлением. Куда чаще приходилось «работать» по переднему краю, транспортным колоннам, ж/д станциям и полевым аэродромам немцев. К тому же по-настоящему грамотно штурмовики их полка стали воевать только летом-осенью 1944 г., а до этого необходимый боевой опыт приходилось оплачивать самой дорогой ценой – жизнями экипажей.
Именно в боях над Миусом летом 1943 г. М. Гареев одержал две свои официально подтвержденные воздушные победы 6* , а также единственный раз за войну был сбит и потерял самолет. На этих моментах есть смысл остановиться подробнее.
Первая воздушная победа М. Гареева была одержана 30 июля 1943 г. во время вылета в район Ремовских Рудников. После удара по полевому аэродрому немцев группа «Илов» ушла, а экипаж Гареева остался для фотоконтроля результатов: его Ил-2 был одним из немногих в полку оборудованных плановым фотоаппаратом АФА в кабине стрелка. Надо сказать, что полеты на фотографирование штурмовики не любили. Во-первых, опыта не было, и снимки получались «не ахти». Во-вторых, при плановой аэрофотосъемке (лишь после серии трагических потерь летом 1943 г. в полках 1-й гв. ШАД додумались ставить АФА для перспективной съемки в гондолу шасси Ил-2) «фотограф» должен был в одиночку и, как минимум, пару раз пролететь над объектом, не меняя высоты, курса и скорости, т.е. прямо-таки «подставиться» зенитчикам. Кроме того, необходимо было набрать приличную высоту, что в случае встречи с «мессерами» резко уменьшало шансы оторваться от них «на бреющем». По иронии судьбы гак и случилось. Отсняв результаты удара, Гареев повел свой штурмовик домой и уже при подлете к линии фронта был атакован одиночным Bf109G. Высота была большая, да и к тому же Муса был уверен, что у него закончился боекомплект для передних пушек и пулеметов (у стрелка патроны еще оставались) и он решил со снижением идти на немца «лоб в лоб». Немец, имевший преимущество в скорости и маневре, повел себя странно – приняв вызов, тоже полез в лобовую. Однако нервы у Гареева оказались крепче: «мессер» все-таки резко отвернул и М. Гареев, инстинктивно нажав гашетки, с удивлением увидел попадание своих снарядов в немецкий истребитель (как видно, несколько выстрелов все же осталось). Bf109G «провалился» вниз. Его падение М. Гареев не наблюдал – горючего было в обрез. К тому же, хотя все произошло недалеко от передовой, немец упал на «свою» территорию, а для зачета воздушной победы требовалось несколько независимых подтверждений. Поэтому, вернувшись, М. Гареев даже не доложил о бое. Однако, история эта имела продолжение. Пехота, с указанием места и времени, доложила «наверх», что наблюдала как «одиночный «горбатый» завалил «мессера» недалеко от линии фронта». Командование 8-й ВА, естественно, вопросило: «Чей самолет?». В итоге «методом вычисления» пришли к выводу, что бой вел экипаж Гареева. В штабе полка ему устроили разнос на тему: «Почему не доложил?». Тем не менее, победу в летной книжке зарегистрировали: «30.07.1943 г. продолж. 1 ч. 30 мин. боевой вылет в районе Ремовских Рудников (Ме-109) 7* .
5* О подобном «экзотическом» способе с борьбы с расчетами ПВО кроме М. Гареева никто не упоминает.
6* Подтвержденные наземными наблюдателями, ведомыми и т.д., т.е. советской стороной.
7* Немецкие источники эту победу не подтверждают.
В полете «соседи» – пара Ил-2 75-го гв. ШАП. Кадры кинохроники, снятые из кабины стрелка одного из «илов» 76-го гв. ШАП. Май-июнь 1944 г. На фото хорошо видна отличительная особенность самолетов 75-го гв.шап – белая полоса под фюзеляжной звездой. Дальняя машина (№32) вооружена 37-мм пушками. Это едва ли не единственное фото точно идентифицированного строевого Ил-2 с НС-37
А 1 августа с экипажем Гареева случилась, в общем-то, обычная на войне неприятность – их сбили. Впоследствии самолеты М. Гареева неоднократно подбивали и поджигали, но это не влекло за собой потерю матчасти – подбитую машину всегда удавалось привести домой и удачно посадить. И только в этот раз им не повезло. В летной книжке записано следующее: «1.08.1943 г. продолж. 0 ч. 45 мин. Боевой вылет я район Гараны (не вернулся с боевого задания)». «Ил» Гареева стал жертвой зениток и истребителей. Группа Ил-2 76-го гв. ШАП пошла на штурмовку немецких позиций в районе речки Гараны (8-12 км от р. Миус). После удара но цели экипаж М. Гареева опять задержался для фотографирования результатов и попал под обстрел зениток. При фотографировании плановым способом лететь приходилось «по ниточке», и на втором заходе немецкие зенитчики пристреливались. Был пробит маслорадиатор, вытекающее масло загорелось и за самолетом образовался жирный дымный шлейф. К счастью, мотор все еще тянул, а съемка закончилась. М. Гареев направил самолет домой. Но тут па поврежденный «Ил» навалилась пара «мессеров». Кирьянов ожесточенно отстреливался, а Гареев, интенсивно маневрируя, сумел прижаться к земле, чтобы избежать смертельно опасных атак снизу. Тем не менее, «мессеры» сумели нанести «Илу» новые серьезные повреждения. Один из снарядов, пробив броню, разнес приборную доску (М. Гареева сильно контузило), замолчал стрелок (Кирьянов получил осколок в спину, а провод переговорного устройства оказался перебит). Начал останавливаться двигатель. Немцы, посчитав, что густо дымящий, с вяло вращающимся винтом «Ил» вот-вот упадет, прекратили преследование. Однако М. Гарееву удалось перетянуть через Миус (по реке проходила линия фронта) и посадить машину на «брюхо». Выскочив из кабины. Гареев помог вылезти раненому стрелку и побросал в огонь все «лишние» документы, вроде полетной карты (не было прочной уверенности, что сели у своих). Вместе они сняли с самолета самое ценное – фотоаппарат с отснятой пленкой. Немцы начали обстрел района приземления «Ила» из минометов, чем поначалу навлекли на летчиков «неудовольствие» располагавшихся здесь наших пехотинцев. Однако пехота, ценившая работу «горбатеньких», оказала помощь стрелку и проявила по отношению к сбитым летчикам традиционное русское гостеприимство (под скудную закуску), после чего солдаты проводили их до ближайшей автодороги. Остановив при помощи ненормативной лексики и личных ТТ (иначе шофера не тормозили) попутную полуторку, М. Гареев со стрелком отправились к «месту постоянной дислокации». Уже затемно, волоча на себе парашюты и фотоаппарат, прибыли в полк, но словам Гареева, «пьяные, черные от копоти как негры, но страшно счастливые». В толпе радостных однополчан их встречала и ст. сержант Мигунова
