Мины ждут своего часа - [28]

Чудесные ребята! Каждый понимает, затишье на фронтах — дело временное. Они рвутся в бой. А пока используют каждую минуту, чтобы научиться делать и применять новую для них — мирных людей — технику.

Если бы так же сознательны были некоторые республиканские руководители! Тогда бы они не почивали на лаврах временного успеха под Мадридом, как делает, например, Ларго Кабальеро[9], кстати не имеющий к этим успехам никакого отношения. Мадрид отстояли испанские солдаты и бойцы интернациональных бригад, руководимые коммунистами. Но именно с коммунистами кое-кто пытается сейчас свести счеты в Валенсии, обвиняя их во всех возможных и невозможных грехах.

Политические интриги вызывают гнев против тех, кто их затевает. Но гнев гневом, а мы прежде всего солдаты. Мы верим в победу и готовимся к ней.

С давних пор сложилось мнение, что диверсант — мрачный и свирепый человек без совести и чести. Нет спору, подонки, выходящие из разведывательных школ буржуазных государств, и являются такими зверями. Но в армиях, сражающихся за народное дело, подрывниками становятся лучшие, беззаветные и человечные бойцы.

Чтобы убедиться в этом, достаточно поглядеть на ребят капитана Доминго.

Как я уже говорил, почти все обучавшиеся испанцы вначале полагали, что их используют на подпольной работе в захваченных фашистами районах. И они подходили для такой работы.

Но как наладить доставку подпольщикам оружия, боеприпасов, взрывчатки без транспортной авиации? Очень затруднялось и оперативное руководство ими при полном отсутствии радиосвязи. Нелегко было также законспирироваться и «акклиматизироваться» на оккупированной мятежниками территории: это требовало длительного времени.

Потому-то я и считал, что в сложившейся обстановке нужно создавать небольшие, хорошо экипированные группы подрывников, которые бы периодически пересекали линию фронта и, выполнив задание, возвращались обратно.

Однако это мое предложение не находило поддержки наверху, да и у самих обучаемых. Все почему-то считали, что организовать диверсии в тылу противника проще и легче, если надолго обосновываться там с подложными документами. Поэтому и людей в школу поначалу подбирали из тех, кто негоден к строевой службе.

Только теперь по указанию руководства КПП я перевел своих «старичков» на положение инструкторов, а группу капитана Доминго стал готовить к действиям в тылу врага методом вылазок.

На первых порах и Доминго относился к планам перехода линии фронта весьма скептически, но я надеялся, что он изменит свое мнение, побывав в деле.

Вскоре нам предложили участвовать в Теруэльской операции. Командование республиканской армии совершенно справедливо считало, что захват мятежниками Теруэля и образование так называемого теруэльского выступа таят в себе большую опасность.

От Теруэля до Валенсии, где располагалось республиканское правительство, немногим более ста километров по прямой. Если мятежникам и интервентам удастся развить успешное наступление, они прорвутся к морю, отрежут Каталонию от остальной Испании и выйдут в тыл защитникам Мадрида.

Ликвидация же теруэльского выступа позволяла республиканским войскам обезопасить Валенсию, сократить линию фронта и лишить противника выгодного плацдарма.

Мятежники занимали населенные пункты, расположенные по сторонам железной и автомобильной дорог Теруэль — Каламоча. К северу от Теруэля республиканские части прочно удерживали автомобильную дорогу на Монтальбан, Пералес и далее на юг — почти до Теруэля.

Сплошной линии фронта не существовало.

Данные разведки казались утешительными: по последним сведениям, противник не располагал на теруэльском выступе большими силами и не ждал решительных действий республиканцев.

Из войск, готовившихся к Теруэльской операции, наиболее боеспособным соединением являлась 13-я интернациональная бригада. Рассчитывать в случае тяжелого боя на особую стойкость анархистских колонн не приходилось. Еще меньше можно было надеяться на отряды поумовцев[10]. Они фактически никогда не воевали, а только пользовались каждой возможностью, чтобы вооружиться за счет республики и в последующем напасть на саму республику.

Во второй половине декабря 1936 года вместе с группой капитана Доминго, состоявшей из восемнадцати человек, я выехал в село Альфамбру. Мы погрузили с собой в машину динамит, тол, простые ампульные мины и колесные замыкатели. Наш динамит обладал крайне неприятным свойством: он безотказно взрывался при попадании первой же пули. В этом нам пришлось убедиться на своем импровизированном полигоне под Валенсией.

Я пробовал делать опасный динамит безопасным, но безуспешно. Безопасный динамит не взрывался от капсюля-детонатора и даже от инициирующего заряда (патрона студенистого динамита). Поневоле приходилось пользоваться тем, что давали.

Место за рулем в нагруженном динамитом форде занял Пепе. Я сел рядом с ним. Педантизм Пепе внушал мне больше доверия, чем лихость Рубио.

Нам предстояло проехать более двухсот километров, причем сто пятьдесят из них по горным дорогам. Альфамбра, как и Теруэль, расположена на высоте девятисот метров над уровнем моря.