Минос, царь Крита - [4]
Жрицы узнали это божество и начали было почтительно склоняться перед ним, но замерли, так и не завершив поклона. Потом Пасифая испуганно крикнула:
— Диво! Великое диво! Не божественный бык, владыка морей, синекудрый колебатель земли явился нам!!! О, боги, кто он, соединивший в себе две стати: облик бычачий и человеческий?
Она на мгновение замолкла, прислушиваясь к божественным голосам, и вдруг завопила, исступленно воздевая кулаки в небеса. Она кричала пронзительно, как роженица.
— Вот тот, кто пожрёт великое царство!!! Тот, кто захватит трон исконного владыки Крита!!!
Все подхватили её голос с удивительным единодушием.
— Смерть разрушителю! Смерть богоборцу!
И неистово накинулись на меня, стремясь повалить и растерзать. Они драли мою плоть золотыми накладными ногтями, кусали, норовя выхватить из живого тела мясо. Горячая кровь струйками потекла по груди и животу. Ревя от боли и ярости, я пытался поддеть рогами, разорвать мощными руками нападавших, но звериным чутьем понимал, что толпа безумных старух сильнее.
Мне с трудом удалось перевернуться на живот, подтянуть ноги к подбородку, подставляя под удары и укусы поросшую жестким волосом спину, и, улучив момент, резко, как лук, у которого соскочила тетива, выпрямиться. Стряхнув с себя жриц и не дожидаясь повторного нападения, я, сминая кусты, бросился в дубраву. Женщины погнались было за мной, грозя порвать в клочья, но постепенно отстали.
Оторвавшись от преследовательниц, я настороженно огляделся, принюхался. Но ничего тревожащего не почувствовал. Зато явственно ощутил призывный запах телки, ждущей своего быка. Не раздумывая, помчался к ней. Роща, ожив, сопротивлялась мне, подставляя под ноги корни, цепляясь ветвями за рога, кидая от ствола к стволу. Наконец, впереди показался прогал.
Выскочив на поляну, я вскинул руки со сжатыми кулаками и опять страстно заревел, призывая телку. Её не было, зато мои звериные, чуткие уши уловили шорох в ветвях дуба. Я стремительно развернулся, и в это время огромная змея набросилась на меня. Я успел увернуться с животной ловкостью, невообразимой в столь грузном теле, и, оглушительно вострубив, кинулся на врага.
Я узнал её — конечно же, это сама Бритомартис-Диктина, хозяйка этих мест. Ну что же, ей придется уступить свою власть. Я, Минотавр, не потерплю иных владык на Крите, кроме самого себя. Мне удалось ухватить её за горло и начать душить. Бритомартис обвилась вокруг моего туловища и резким движением повалила меня на землю. Мы покатились по траве. Силища у неё оказалась страшная. Наверное, не будь у меня воистину медных мускулов, она давно переломала бы мне все рёбра и оставила умирать на поляне. Но мой мощный торс мог выдержать и не такое. Я не разжал рук и, несмотря на боль, душил и душил свою соперницу, пока её хватка не ослабла, и она не вернула себе человеческий облик.
— Минос! — прошептала богиня одними губами. — Отпусти!..
Кто этот Минос? Какую власть имел он надо мной? Я не помнил, но на мгновение он овладел моим рассудком и заставил разжать пальцы. Полузадушенная богиня упала на землю. Её черные волосы рассыпались, мешаясь с травой. Тесный корсаж, лопнувший во время схватки, обнажил молодую, полную, упругую плоть. Теперь никто не мог помешать мне покрыть мою телку! Даже этот Ми-нос!
— Нет! — она уже достаточно пришла в себя, чтобы сопротивляться, и впилась в мою спину золотыми накладными ногтями. Боль только подстегнула желание.
— Нет! — она раздирала мое тело, извивалась, кусала за руки.
Но где уж ей, женщине, было сладить с Минотавром! Я вошел в неё и овладевал ею мириады раз, до тех пор, пока Бритомартис не лишилась чувств.
А потом Минотавр оставил меня. Будто вода стекла с губки, брошенной на песок. Совершенно обессиленный и опустошенный, я рухнул навзничь и заснул тяжелым, мутным сном.
Проснулся утром от холода, совершенно разбитый. Меня лихорадило и все суставы будто выворачивало. Приподнял голову и тут же уронил её: она болела до звона в ушах. В горле стоял противный комок тошноты, хотелось пить. Приоткрыл глаза и увидел бледную, неподвижную женщину с огромными синяками на шее. Я лежал прямо на ней и совершенно не мог вспомнить, когда и как овладел ею. И, кажется, убил. Похолодевшими руками я коснулся жилки на шее. Она застонала и повернула ко мне лицо.
Это была царевна Пасифая. О, Геката, мать всего колдовства, что за зелье мне дали вчера? В своих видениях я познавал совершенно другую женщину! Я поспешно скатился в сторону и едва подавил новый приступ тошноты. Наверное, окажись у меня тогда меч, я покончил бы с собой, настолько я был себе ненавистен.
Светлые боги, Гера, охранительница женщин, есть ли мне прощение?
Пасифая поднялась — величественно, как богиня. Взяла свою изорванную юбку, обернула вокруг широких бедер.
— Приветствую тебя, многомудрый и могучий, подобный Аресу, царь Минос, избранник богов, — царевна низко склонилась передо мной.
На её круглом лице с тяжелым, твердым подбородком не было и тени насмешки. Истерзанная, с растрепанными волосами и бледная до синевы, она все равно была как сама Бритомартис.
Царь?!!
Мириады раз я грезил, как взойду на престол. Но и в страшном сне не мог представить, что все случится так: в крови, в поту, в грязи и семени, и что желание броситься от стыда на меч будет первым желанием анакта Крита!!!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.
В книгу русского поэта Павла Винтмана (1918–1942), жизнь которого оборвала война, вошли стихотворения, свидетельствующие о его активной гражданской позиции, мужественные и драматические, нередко преисполненные предчувствием гибели, а также письма с войны и воспоминания о поэте.