Минное оружие: вопросы минирования и разминирования - [207]

Согласно данным болгарского специалиста Найдена Илиева, группа (15 человек вместе с медиками) саперов МВД Болгарии под руководством начальника инженерной службы полковника Анастаса Гоневского за три года (1997, 1998, 1999) очистила 68 минных полей общей площадью 53 456 000 м², обезвредив 13 926 мин. Все эти мины были болгарскими осколочными выпрыгивающими минами ПСМ-1 с нажимными и натяжными взрывателями.

Тем не менее данный опыт не был использован для создания компании по разминированию, способной благодаря нахождению болгарских миротворческих войск в бывшей Югославии конкурировать на тамошних тендерах, т. к. конкуренты там не были нужны, а руководство армии и МВД Болгарии так и не поняло важность дела разминирования.

В любом деле главный источник и успеха и неудач — руководство. В данном отношении позиция «международного сообщества» была главной тому причиной, ибо, обладая контролем над деньгами, его руководство больше было заинтересовано в получении «своими» фирмами выгодных контрактов, которые потом делились между местными субподрядчиками, нежели в самих деминерах и их профессиональном уровне.

Профессионализм же некоторых местных чиновников в деле разминирования заключался в умении выдавать «квадраты», фанатично точно соблюдать рабочее время и избегать любых замечаний МАК по поводу ношения деминерами шлемов, едва ли не создавая диссертации на тему огораживания деревянными кольями и сигнальными лентами очищенных территорий, которые нередко уничтожались несознательным сельским населением в периоды выходных дней, отпусков и праздников деминеров. Хотелось бы узнать, подсчитал ли кто, сколько же не квадратных метров, а минно-взрывных устройств было обезврежено и уничтожено в отношении к тому, сколько было потрачено финансовых средств? Думаю, что мины тут были золотые.

Ведь в ходе как боевого, так и «гуманитарного» разминирования неукоснительно должно соблюдаться правило, согласно которому инспектирующий орган ни в коем случае не должен иметь никакой связи с органами, осуществляющими финансирование и управление процессом разминирования, как и в отношении решений, ими принимаемых. Нарушение подобного правила может привести как к падению качества, а в конечном итоге и коррупции с созданием заведомо ненужных участков работ.

Потому ничего удивительного с положением дел в разминировании в Боснии и Герцеговине не было, и такая ситуация возникла бы в любой стране. В данном случае произошел симбиоз социалистической бюрократии и «дикого» капитализма, в результате чего целью разминирования стало как можно большее количество «очищенных» квадратных метров, подо что, собственно, и выделялись деньги международными фондами. Последние как раз и были причиной того, что в разминировании был подобный «долгострой» — деньги ведь осваивать надо было. Местные и иностранные компании лишь следовали заданной модели работы, с тем что со временем, где-то к 2002–2003 годам, вследствие падения цен большинство иностранных компаний свернули свою деятельность в Боснии и Герцеговине, и здесь основная часть работы перешла в руки местных компаний.

Вследствие этого началась гонка за квадратными метрами, ибо в противном случае не было бы ни прибыли компаниям, ни зарплаты деминерам. О наличии мин тут нередко переставали думать, т. к. с каждым годом цена за квадратный метр падала. При этом деминерам приходилось нередко работать на отвесных горных участках с нагибами под 45, а то и под 50–60 градусов, продираться через заросли сплетшихся между собой кустарников, стянутых дополнительно ежевикой и лианами, спускавшимися с деревьев, проваливаться по колено в воду в заболоченных полях и на илистых берегах рек, разгребать свалки с мусором и развалины разрушенных домов, карабкаться на скалы, а то и падать с них, перескакивать по острым камням в горах и, цепляясь за ветки, спускаться в устья рек и прочих водоемов. При этом они должны были сечь вегетацию бензопилами и ручными ножницами, носить сотнями метров связки деревянных колышков и перекапывать землю при работе с миноискателем, дабы удалять из земли весь металл, если это начинала требовать инспекция. Работу методом перекапывания ножами и мачете практически запретили, т. к. норма выработки одного сапера была низка, и в результате даже на участках, где работать с миноискателем было невозможно, например там, где были разрушенные постройки либо горные участки с высоким содержанием минералов, требовалась работа как раз с миноискателями с дневной нормой 60 м² на деминера.

Практически это была работа на износ, и тут далеко не все могли выдерживать как физические нагрузки, так и психологическую, да и элементарную непорядочность немалого числа из тех, кто обязан был контролировать работу по разминированию, а в действительности видел в этом лишь источник получения быстрых и больших денег.

В конечном итоге ради достижения больших цифр в очистке территорий было выдумано так называемое «техничко извиджанье», т. е. техническая разведка. В данном случае какие-то участки провозглашались «сомнительной» в отношении наличия мин территорией, и расписывались тендеры на проведение технической разведки. Она подразумевала, что какая-то компания должна была продольно пробить методом ручного разминирования несколько рабочих линий шириной 2 м на расстоянии не больше 25 м с поперечным пересечением их через каждые 10 м рабочими линиями шириной в 1 м. Если на данных рабочих линиях мин или неразорвавшихся боеприпасов не находилось, то территория провозглашалась «неминированной», но при этом компания обязывалась дополнительно проверить оставшиеся между линиями боксы — неочищенные участки с помощью минно-разыскных собак. На практике, конечно, мины и боеприпасы если и находились, то скрывались, а собаки нередко допускали естественные ошибки в работе. Конечно, если таким образом проверялись участки, «очищенные» машинами, то все это было еще приемлемо, однако когда таким методом начинали чиститься минные поля, то качество тут было невысокое.