Разумеется, военная техника всегда совершеннее гражданской, ибо готовится для действий в экстремальных условиях, и в разминировании все технические решения, очевидно, принадлежали армии. Правда, некоторые разработки военной промышленности, как, например, AMMAD (Anti-Magnetic Mine Activating Device) израильской фирмы «Ramta», были ненужны для «гуманитарного» разминирования, т. к. воздействовать на мины с магнитным взрывателем можно лишь до тех пор, пока они не самоликвидировались, либо пока не закончились их батареи, а это максимум год, а чаще же два-три месяца.
Впрочем, тут не стоит затрагивать новые разработки конца 1990-х годов — начала нынешнего века, ибо мы говорим о разминировании в Боснии и Герцеговине во второй половине 1990-х годов, где не требовалось большое техническое совершенство, а нужна была элементарная организованность работ.
Разминирование со временем превратилось в коммерческую гонку, в которой большая часть средств до собственно дел разминирования не доходила и не раз, и не два, а десятки раз на уже очищенных минных полях подрывались гражданское лица. Международный контроль был нередко фикцией, ибо иностранцы, первое время возглавлявшие его, часто не разбирались ни в местной среде, ни в характере прошедшей войны, а многим местным дельцам от политики было наплевать на все, кроме денег.
Тут не хотелось бы уподобляться иным российским политикам и связывать дело разминирования в бывшей СФРЮ только с коррупцией, шпионажем и организованным криминалом лишь потому, что дело это было начато западными компаниями. К сожалению, ныне в России стало модным объяснять неуспехи российского бизнеса (компании по разминированию как раз и занимались одной из граней «военного бизнеса») происками «американского империализма», а не более тривиальными причинами. Нельзя, конечно, отрицать, что в данном деле существовали все вышеперечисленные явления, однако они были во всем мире и во всех гранях бизнеса. Заранее находить оправдание в данном действительно печальном факте своим неуспехам за границей, значит подписываться под отказом от работы за границей. Это, конечно, тоже вариант, только, основываясь на историческом опыте, вариант проигрышный, чему типичный пример Северная Корея.
Советский Союз ведь отнюдь не вел изоляционистскую политику, т. к. советские войска и военные советники находились в 1970-1980-х годах по всему миру, хотя нередко должны были бороться за ошибочные цели ошибочными методами. В современных условиях Российской Федерации очевидно нужен более дешевый метод, нежели отправка войск за границу.
В США и Великобритании это поняли еще в середине 1990-х годов, чем и объясняется появление десятков частных военных компаний. Компании по разминированию были «подвидом» таких организаций, а иногда одни и те же компании занимались как разминированием, так и охраной, а то и подготовкой кадров армии и полиции стран «третьего мира». В силу этого к работе в данных компаниях привлекались действительно лучшие силы, и надо заметить, что они достигали куда лучших результатов, нежели армии с куда меньшим расходом сил и средств.
Факты коррупции и неудовлетворительного качества исполнения работ действительно имели место, но они были последствием коррупции и непотизма в государственных аппаратах тех или иных стран либо международных организаций. Ведь еще худшие последствия коррупция и непотизм производили и в регулярных армиях. Суть была не в компаниях, а в самом характере организации работ «международного сообщества».
В той же Боснии и Герцеговине в деле разминирования проявилась суть всей организации ООН, опиравшейся на людей с ооновскими краткосрочными курсами, и ни характер работы, ни знания тут большой роли не играли. В этой системе не нужны были ни талант, ни ни храбрость, ни труд. Нужно было лишь умело сливаться с системой ООН, не выделяясь, но и не отставая. Естественно, никакие вопросы такая система нигде в мире решить не могла и приводила к медленному разложению госаппарата. Подобные результаты деятельность ООН давала везде, но в Боснии и Герцеговине это просто было более наглядно.
Ничего тут удивительного не было. Для создания успешной воинской системы нужна кропотливая работа государства, а она, в свою очередь, требовала духа энтузиазма и убежденности в правильности дела. Последнее же могло основываться на какой-то традиции и на духе коллективизма. В системе «международного сообщества», частью которого и является ООН, ничего этого не было, а было лишь желание индивидуумов получить максимум денег, затратив минимум усилий. Однако эта система должна была подпитываться какой-то государственной системой, а в данном случае это были государственные аппараты США и Великобритании, чью волю выполняли частные компании по разминированию.
Вместе с тем если бы данную область взяло под свой прямой контроль какое-то отдельное государство, точнее его армия, то те же частные военные компании достигли бы куда большего успеха, чем ООН, которой разминирование подавалось как что-то качественно новое, с чем регулярные армии, разумеется прежде всего «социалистической модели», никогда не сталкивались, ибо в системе ООН надо было оправдать свое существование.
