Минни шопоголик - [111]

– Я не хотела сказать…

– Я не стану спускаться. Не стану присоединяться к празднованию. Не хочу, чтобы Люк знал, что я причастна к этому. И вы будете молчать, Ребекка?

Она смотрит на меня почти что с яростью, и я в испуге отступаю. При всей своей уязвимости она по-прежнему внушает страх.

– Хорошо! – лепечу я.

– Я не ставлю никаких условий. Это подарок Люку. – Она снова припадает к отверстию в панели. – Это подарок Люку, – повторяет она, словно обращаясь к себе самой.

Мы со Сьюзи нервно пялимся друг на друга, не решаясь снова заговорить.

– Если я спущусь, если предстану перед всеми как благодетельница, то окажется, что я старалась для себя. – Она поворачивается и спокойно смотрит на меня, не выдавая своих чувств.

Боже, она так сурова к себе. На ее месте я бы придумала способ сделать такой щедрый подарок Люку и все-таки поприсутствовать на вечеринке.

– Значит… вы ничего ему не скажете? – осмеливаюсь я. – Никогда? Он не узнает, что все это сделали вы?

– Он никогда не узнает. – Она холодно смотрит на Сьюзи. – Пожалуйста, позвольте мне пройти.

И это все? Никаких объятий, рукопожатий, никаких «встретимся позже и устроим что-нибудь еще»?

– Элинор… подождите. – Я протискиваюсь к ней, но она никак не реагирует. И я осторожно обнимаю ее худющее тело, чувствуя себя как Минни, когда она обхватывает руками дерево в парке.

Поверить не могу. Я обнимаю Элинор.

Я. Обнимаю. Элинор. Потому что хочу сделать это.

– Спасибо, – бормочу я. – За все.

Элинор подается назад, она кажется еще более натянутой, чем всегда. Коротко кивает нам и выскальзывает в дверь.

– Ее увидят? – с беспокойством спрашиваю я.

Сьюзи отрицательно качает головой:

– Есть тайный ход. Я показала ей.

Тяжело дыша, прислоняюсь к шершавой стене:

– Ничего себе.

– Да уж. – Сьюзи явно думает о том же, о чем и я.

– Как ты считаешь, Люк когда-нибудь узнает, что все это устроила она?

– Не спрашивай меня. – Снова смотрю сквозь отверстие в панели. – Ладно. Нам лучше спуститься.

Вечеринка в самом разгаре. Гости с бокалами в руках слоняются по лесу, любуются водопадом, подсвеченным волшебными огнями, толпятся вокруг стола с рулеткой. Официанты носятся с шербетом из маракуйи. Модели Дэнни фланируют в эффектных костюмах из «Сна в летнюю ночь», всюду слышны смех и веселые голоса, пол слегка подрагивает от ритмичной музыки.

Направляюсь к коктейльному бару, где бармен, выписанный из Нью-Йорка, развлекает гостей трюками с шейкером. К великому удивлению, обнаруживаю у стойки Дженис и Джесс, они чокаются, сияя самыми что ни на есть дружелюбными улыбками.

А я полагала, они ненавидят друг друга.

– Привет! Как дела? Правда, Джесс выглядит бесподобно? – обращаюсь я к Дженис.

– Совершенно великолепно! – соглашается Дженис. – Какое изумительное платье!

– Да, оно милое. – Джесс одергивает подол. – Милое и простое. И ткань экологичная.

– Джесс взяла его напрокат у Дэнни, – объясняю я. – Оно из его новой экоколлекции. Знаете, это самое дорогое платье в этом зале. Гораздо дороже моего.

– Что? – бледнеет Джесс. – Что ты такое говоришь?

У нее такое лицо, что я едва сдерживаю смех.

– Да. Оно из натурального шелка от шелкопрядов, живущих в естественной среде. Нужно дождаться, когда коконы сами упадут с деревьев, затем ткань соткут вручную, без помощи механизмов, ткачам платят очень щедро. Таких платьев Дэнни сошьет не больше трех. В «Брауне» оно будет продаваться за…

Наклоняюсь и шепчу Джесс на ухо цену. Она вот-вот грохнется в обморок.

– К тому же никто в мире еще не надевал вещей из его новой коллекции. Ты осознаешь, что про тебя должны в модном журнале написать?

Любой другой человек на ее месте страшно возгордился бы, а Джесс явно не по себе.

– Радуйся этому! Ты выглядишь ослепительно! – Я обнимаю ее за плечи и не выпускаю, пока она не вымучивает смешок.

Только теперь замечаю, что лицо у Дженис странно блаженное. Похоже, это далеко не первый коктейль.

– О, Бекки! – Дженис переполняют эмоции. – Милая, знаешь что? У Джесс будет ребеночек!

Что?! Потрясенная, я перевожу взгляд с Джесс на Дженис, потом смотрю на живот Джесс, на коктейль у нее в руке, а потом опять на ее лицо. Не может быть, чтобы…

О боже, неужели подействовало средство Дженис? Но почему Джесс такая довольная?

– Это еще не решено окончательно, – говорит Джесс. – И он не такой уже ребеночек. Ему три года.

– Он просто ангел! Покажем Бекки его фотографию?

Джесс достает из сумочки фотографию улыбающегося мальчугана с темными волосами, оливковой кожей и россыпью веснушек. Он выглядит таким очаровательным и непосредственным.

Мое сердце тает.

– Это…

– Может быть, – сияет Джесс. – Пока рано говорить.

– Ты тоже должна подумать об усыновлении, Бекки. – Дженис так и раздувается от гордости. – Как я сказала твоей матери, это единственный ответственный способ заиметь ребенка в наши дни. Анжелина указала нам путь.

Анжелина указала нам путь? И эта женщина совсем недавно закатывала истерики из-за того, что ее сын не передаст по наследству свои гены? Я таращусь на Джесс, но она лишь смеется и пожимает плечами.

– Удачи вам с Томом! А когда вы сможете… забрать его?

– Пока рано говорить об этом, – повторяет Джесс. – Не факт, что мы пройдем проверку. Очень много вещей может не сложиться. Мне не следовало показывать его фотографию.