Министерство справедливости - [11]

— Законной женой, — не задумываясь, ответил я. — Хотя нет, лучше родной мамочкой.

— Почти угадали — тещей-пенсионеркой, восьмидесяти лет, — сказал Юрий Борисович. — За год она возвела на этой земле пятизвездочный отель и торговый комплекс, а школу стараниями всё того же депутата перенесли в другой район — сейсмоопасный. Про это знали, но помалкивали. Через год после торжественного открытия тряхнуло. Пять баллов по шкале Рихтера — не так уж много, но зданию хватило. Двенадцать погибших — десять школьников и два педагога группы продленного дня. Прораб отделался годом условно, а Мстиславский даже свидетелем не проходил… Если позволите, Роман Ильич, я прокручу ту же сцену еще раз, без аудиодорожки, рапидом. Наглядеться не могу.

На экране ноутбука стена стала рассыпаться снова — беззвучно, медленно, неотвратимо, с грозной ленцой волны цунами. Теперь я сосредоточил внимание на автомобиле, который полз вдоль падающей стены. У человека внутри BMW не было никаких шансов уцелеть…

— Вот тоже любопытно, глядите! Город Кито, Эквадор, конец февраля. — Юрий Борисович пододвинул ноутбук ближе ко мне.

Я увидел аккуратную старушку, степенно гуляющую по парку. Ой! Бабушка споткнулась! Взмахнув руками, она грохнулась на асфальт и с громким деревянным стуком ударилась затылком о кромку бордюра. Изображение на экране укрупнилось, и я обнаружил причину падения: маленькую игрушечную машинку, на которую бедняга сослепу наступила.

— После этого случая несчастную сеньору увезли в больницу, где она и умерла. Такая жалость, такая жалость… Вы, должно быть, помните позапрошлогодний закон, по которому гражданам стран НАТО было отказано в праве усыновлять наших сирот? Двести пятьдесят детей с уже оформленными документами на выезд так и остались в российских приютах, несмотря на все усилия приемных родителей. Сто восемьдесят из тех деток, спасенных от оскала империализма, были инвалидами или хрониками. Следить за их здоровьем на родине, конечно, никто не собирался. Через год из них осталось в живых девяносто пять, через полтора года — шестьдесят… Та старушка с эквадорским паспортом на имя Алисии Карраско — на самом деле бывший сенатор Ольга Лизюкова, председатель Комитета по материнству и детству. Закон о не-усыновлении именно она придумала и протолкнула, «Закон Лизюковой». Вы же филолог, Роман Ильич. Значит, у Достоевского насчет слезинки ребенка наверняка читали. Помножьте на число пострадавших от нее детей. Море слез! Разве такое может остаться безнаказанным?

Я промолчал. Вопрос был риторическим.

— Сейчас увидите еще одну интересную запись. — Хозяин кабинета пощелкал клавишами. — Апрель, Парамарибо, Республика Суринам. Извините за качество съемки — ближе к объекту нельзя было подобраться. Лев Ильич сработал буквально на пределе.

Человек в белом тропическом костюме сидел на веранде бунгало и читал книгу, время от времени делая странный жест рукой — как будто дирижировал. Сперва я не понял, чем он занят, а потом до меня дошло: он отгонял какое-то слишком назойливое насекомое.

— Это Дитер Хофмайстер, — сказал Юрий Борисович. — Он же Игорь Кисельников, экс-губернатор Устюжской области. К приезду главы государства открыл в областном центре четыре цветомузыкальных фонтана и расставил кашпо по всему пути от аэропорта до губернаторского дворца. Спросите, где взял деньги? Ужал в два раза бюджетную статью расходов на здравоохранение. А чего стесняться? Китайский вирус притих, а по другим болезням можно, как и раньше, не отчитываться. Область не стала закупать импортные препараты, в том числе антигистаминные. Отечественные аналоги, как вы догадываетесь, помогают не всякому. Итого: за неделю умерли сорок два аллергика…

Бывший губернатор на экране вскочил с места, уронил книгу и обеими руками схватился за шею. Лицо его покраснело, тело неестественно выгнулось, а затем он упал на веранду.

— Эх, не повезло Игорю Вадимовичу! — В голосе хозяина кабинета я не уловил ни тени сочувствия. — Скончался от отека гортани в результате укуса шмеля. У него самого, вообразите, оказалась редчайшая форма аллергии, на торакобомбусов. В России этот вид шмелей не водится, зато в Суринаме, где он обосновался, они есть… А вот теперь — мой любимый ролик. Снят в первых числах мая. Черно-белый, потому что взят с охранной камеры. Она дрожит, так что качество неважное. Зато будет крупный план, пять секунд.

Я впервые видел борьбу человека с ураганом. Схватка была неравной: ветер крепчал, а человек слабел. Всё, за что он отчаянно хватался — от газонокосилки до садовой скамейки, — вырывалось у него из рук и уносилось в черное небо, закрученное спиралью.

— Это налоговый резидент Таиланда Кулаб Судхам, — объяснил мне Юрий Борисович. — Раньше он был, вы не поверите, российским генералом и начальником Дальневосточного управления МЧС. Звали его тогда Василий Ятыгилов. Летом прошлого года Василий Николаевич должен был объявить по всему побережью штормовое предупреждение. Но тогда, согласно инструкции, ему пришлось бы остаться в регионе, а генерал торопился в Москву — получать новый орден. Поэтому он ничего не объявил. Решил, что сойдет и так. Эвакуироваться не успели, в общей сложности, двести пять человек, из них погибли девяносто, в том числе женщины и дети… О, глядите, сейчас будет самое интересное!