Миниатюрmorte - [3]

  Дальше - больше. Всякая замятня перед глазами и - опа! - врата. Ага, те самые. Там, понятно, Пётр, что Симоном звался... Да нет, не тот, который Патрик, другой. Всё чин-чинарём - похаживает, ключами побрякивает. Был бы жив Ваня - околел бы, а так... нет желёз - нет эмоций. Обошлось, в общем.

Пошло-поехало - рта раскрыть не дали, мол - здрав будь, в смысле - спи спокойно, товарищ, ждали, все жданки съели уже. Куда? Да к нам, к нам, родной, на небеса то бишь. Стоит Иванов, затылок почёсывает, недоумённо так, весь, как-будто, в меланхолии. Я, говорит, не святой праведник, какой, отчего честь такая? Чем заработал-то? Тут апостол ухмыляется, эдак - с подковыркой - подмаргивает, и говорит:

  - Эх, Иваныч-Иваныч, частенько за тебя люди просили. - и стоит, смотрит, недоумением Ванькиным наслаждаясь. У того и челюсть отклячена, и затылок чесать забыл - думает, аж слыхать, как шарики по роликам трещат. - Нередко ты "спасибо" людское слышал, а что значит оно - забыл, видать...

  - Спаси тебя бог... - шепчет Иванов, проникаясь, а ключарь улыбается, да руками разводит:

  - Вот и спасли тебя, милай.

A long time ago...

Как звали его раньше - большого значения уже не имело. Хоть своё имя он ещё помнил, приходилось признать, что сейчас оно ему уже точно не понадобится.

Нельзя сказать, чтобы человек страстно мечтал оказаться в таком интересном положении - нет, неплохо, конечно, было бы попасть в любимую Вселенную, о которой ему известно столь многое. Но... вот так сразу?

  Однако тьма упала и развеялась, и он ощутил себя в чужом теле. К счастью, небиологическом, так что - оказаться погребённым под лавиной эмоций ему не грозило. Но и спокойно привыкнуть к обстановке времени у него не оказалось. Что ж. Зато теперь у него есть время. Много времени.

Пока он пытался примениться к сиренам тревоги, пробегающим мимо людям, то и дело отрубающемуся свету, тряске и грохоту, заодно оценив всю глубину возможностей своего вокабулятора, позволявшего произнести с неповторимым эстонским акцентом все два доступных слова и окончательно определиться кто он теперь и что он, практически всё закончилось. Удары стали тяжелей и чаще, свет окончательно погас, бегущие скрылись из виду.

Приняв единственное логичное на данный момент решение - ждать, он переместился к стене. Долго ждать не пришлось. Отсек вскрыло, словно консервную банку, временно выведя из строя системы нашего героя. Когда он вновь обрёл сознание после перезагрузки ситуация снова изменилась.

Открывшаяся ему картина поразила бы любого у кого сохранилась способность испытывать эмоции, но - этого человек был лишён, как и счастья сойти с ума или впасть в неконтролируемую истерику.

Вплавленному в перекрученный металл дроиду типа ASP-7, когда-то бывшему человеком и мечтавшему побывать в далёкой-далёкой галактике повезло с исполнением желаний. И теперь - вместе с обломками корабля - он входил в плотные слои атмосферы какой-то планеты, ведь:

A long time ago, in the galaxy far, far away... бушевали звёздные войны.

Песочница

Славный паладин, гремя и лязгая доброй сталью доспеха, отважно крался по тёмному коридору, что вёл в самое сердце подземелья. Там, вдали от неумолимого света Солнца, устроил своё логово-склеп старый граф - древний вампир, недавно пленивший дочь короля.

Удачно миновав ловушки, заботливо расставленные злодеем, паладин достиг, наконец, цели. Вопреки всем его ожиданиям, склеп мог похвастать уютной обстановкой и весьма достойным уровнем комфорта. Одобрительно хмыкнув при виде условий содержания пленницы, паладин откашлялся и торжественно вызвал нечестивца на смертный бой. Сидевшая на мягком диване принцесса ахнула и упала в обморок, не забывая, впрочем, подглядывать за поединщиками чуть приоткрытым глазом.

Немного, как и полагается утончённому современному злодею, похохотав, граф принял вызов.

Сражение было недолгим, но яростным - то паладин теснил графа к фамильному спальному гробу, то граф, хохоча, гонял паладина по склепу. Принцесса же то хлопала в ладоши, то взвизгивала от страха.

Внезапно паладин оступился и граф оторвал ему руку.

На миг наступила тишина, тот час же разорванная криком:

- А-а-а! Дедушка-а... - сидевший неподалёку на лавочке мужчина поднял голову на шум и отложил газету. В песочнице назревала драка. Маленький, но очень решительно настроенный, владелец пострадавшего пластикового паладина уже примеривался как бы половчее приложить остроухого обидчика игрушечным воином по лбу. Круглые уши карапуза покраснели от злости. Сидящая рядом девочка, поджав пушистый хвостик и прижав ушки, растерянно прижимала к груди куклу- принцессу.

- Так-так... - мужчина покачал головой. - А, ну-ка, дай-ка его мне... - обиженно сопящий малыш доверчиво протянул игрушку. Мужчина присел на бортик песочницы и, ловко прилаживая рыцарю руку, с лукавым прищуром миндалевидных глаз, оглядел притихших малышей. - Рассказать вам, что ли, сказку... - словно раздумывая, произнёс он, возвращая владельцу исправного рыцаря. Малышня затаила дыхание в ожидании. - Ну, ладно. - смилостивился мужчина: - Слушайте и не говорите, что не слышали...