Мини-футбол на Маросейке - [7]

— А от поляков, бабушка Дарья, тоже в монастырях прятались? — снова перебил Генька.

— И в монастырях тоже. Время для Руси было тяжелое. Смутное. Бояре каждый в свою сторону тянул, ослабла страна, вот польские паны и воспользовались этим, Москву захватили.

Козьма Минин и князь Пожарский ополчение в Нижнем Новгороде собирали. Надо было прогнать с земли Русской чужеземных захватчиков. Все, кто мог держать оружие в руках, шли к Минину и Пожарскому. А кто воевать не мог, старался помочь едой, деньгами, лошадьми, сбруей. Многие посылали для ополчения деньги. Кто медные, кто серебряные, а кто и золотые. Хотя порой медные деньги стоили дороже золотых.

— Ну да? — не поверил Генька.

— Вот тебе и да! Медные-то деньги бедняки отрывали от себя. Иной последнюю деньгу отдавал. А золото имели только богатые. У них всегда что-нибудь про запас оставалось… На деньги покупали оружие, доспехи, лошадей, еду для ополченцев, корм для лошадей.

И вот из одного северного монастыря послали к Козьме Минину казну золотую. Большие ценности. Монеты золотые, кресты, утварь церковную, тоже все из червонного золота, яхонтами да изумрудами украшенные. Самоцветы в той казне были крупные, многих денег стоили. Все это помещалось в суме переметной. Говорят, богатые купцы тоже добавили в эту суму своего золота.

Везли казну к Минину три человека, а старшим был Иван, потомок Алексея-воина. Да только поляки прознали про казну.

— Что же, они золото открыто везли? — не утерпел Генька.

— Да ты слушай. Девица одна влюбилась без памяти в красивого польского пана и все на свете позабыла: честь, семью, землю родную. Девушки всегда к красоте тянутся, да не всегда понимают, что если красота со злом связана, от нее надо держаться подальше. Злая красота, она волшебное свойство имеет: кто к ней прикоснется, сам злым становится. Подслушала как-то девица: отец говорил матери, что брат девицы, сын их, с теми, кто супостатов прогнать хочет, и что поехал он вместе с Иваном в один монастырь, золото большое там взять и отвезти Минину. А обратно с золотом молодцы должны проехать лесом, недалеко от их деревни. Девица возьми да и расскажи про золото своему возлюбленному…

— Как же она могла предать брата? — возмутился молчавший до сих пор Ванюшка.

— Бывает, от дурной любви совсем с ума сходят. Потом, если тебе интересно знать, эта девушка утопилась, когда брата ее убили.

— Значит, поляки поймали ее брата? — поторопил рассказчицу Генька.

— Да ты дослушай сначала, неугомонный! Не поймали его поляки. Узнав про золото, они разослали отряды, чтобы схватить тех молодцов. И обещали щедрую награду любому, кто на их след наведет. А трое русских сторожко шли. Все лесами. Было у них шесть коней, три про запас. Иван выбрал путь через родные места, где знал все лесные тропинки. Не учел только, что тут и его многие знают. Заметил его в лесу один из местных, никудышный мужичонка, ленивый, завистливый и жадный. Донес полякам. Через зависть и жадность стал предателем. А хуже предательства на свете ничего нет! От поляков доносчик деньги получил. Только воспользоваться ими не смог: односельчане сами его казнили.

— Предателей надо казнить! — убежденно сказал Ванюшка.

— …Поляки устроили в лесу, на пути молодцев, засады на всех тропах. На одну из этих засад и наскочили Иван с товарищами. Двое крикнули Ивану, чтоб казну спасал, а сами стали задерживать польских воинов. Знали, что на верную смерть оставались.

Горько было Ивану товарищей бросать, но деньги для ополчения важнее. Он свернул прямо в чащу. А молодцы сражались с поляками до последнего и помогли ему подальше уйти. Иван знал, что верстах в сорока, в Дмитрове, стоял большой отряд русских, и решил он суму с золотом спрятать в родном селе в подземелье, а потом добраться до Дмитрова и с отрядом вернуться за золотом.

Так вот, к тому времени болота вокруг холма высохли, и через село с севера на юг проходила дорога-большак. А Иван выехал из лесу, убедился, что ничего подозрительного нет, и сразу же поскакал к церкви, той самой, что достроили после смерти Алексея-воина. Вход-то в подземелье находился в ней.

* * *

Иван огляделся. На площади около церкви никого не было. О подземелье и о тайном входе в него из храма божьего в селе знали только двое: священник, отец Никифор, и он сам, как старший в мужском роду Алексея-воина (не знал только Иван, что из подземелья имеется второй выход, прямо в лес). Сухонький, подвижный отец Никифор как раз что-то делал во дворе церкви.

— Поляки сегодня наезжали, батюшка? — крикнул Иван, соскакивая с коня.

— Бог миловал, сыне, не были.

— Слушай, батюшка, — тихо сказал Иван, — казну Минину везу. Спрятать пока в подземелье надо. А я скоро вернусь с отрядом. Двоих моих спутников убили, боюсь один казну везти.

Он потащил тяжелую суму в церковь. Отец Никифор засеменил рядом, приговаривая:

— Ах, ты, боже мой! Надо бы тебе, Ваня, второй ход показать… А здесь, гляди, увидит кто, что ты приезжал… Ну да ладно, теперь уж поздно!

Они спрятали казну в скрытый в потолке тайник, и тут Иван вспомнил, что у него остался еще небольшой кошель с золотыми монетами от купцов, врученный в последний момент. Снова открывать тайник не было времени. Иван бросил кошель прямо на пол, и они с отцом Никифором поднялись наверх. Аккуратно повернули на место потайную плиту, скрывавшую вход в подземелье. Потом вышли на площадь.