Мимолетное знакомство - [46]

— Мы должны оставаться здесь, пока Габби с Беном не уйдут, — говорю я ему не совсем уверенная, почему так внезапно обескуражена им.

Пальцы Нейта переплетаются с моими, когда он притягивает меня ближе, прижимая к своей груди.

— Мы успеем все, что только можем за то время, что у нас осталось.

То, как он неправильно истолковывает мою грусть, заставляет мое сердце сжаться от боли.

— Завтра мы уезжаем. — Мой голос немного напряжен. Я не совсем понимаю, зачем говорю это, возможно, чтобы напомнить себе о неизбежности нашего прощания, а, может быть, чтобы напомнить ему.

— И что будет дальше? — голос Нейта тих, и я даже не уверена, что этот вопрос предназначался для моих ушей. Во всяком случае, я отвечаю.

— Не знаю.

Мы покачиваемся в такт музыке, и я поворачиваю голову, глубоко дыша. Мне хотелось бы суметь найти способ сохранить его запах с собой навечно. Я хочу набрать его в бутылку и носить с собой в сумочке для напоминания о счастливых днях, всякий раз, когда жизнь решит преподнести неприятный сюрприз. Закрываю глаза и думаю о его улыбке, от которой у него на щеке появляется ямочка, и которая делает его глаза голубыми, подобно небу.

— Ты можешь приезжать в Колорадо, — говорит он, скользя кончиками пальцев по обнаженной коже на моей спине. — Я могу приезжать к тебе. Мы сможем найти способ, чтобы это сработало.

Это то, о чем я не хотела думать этим вечером. Или... когда-нибудь вообще, если на самом деле быть честной. Могу ударить себя, потому что это именно то, что, я боялась, произойдет, когда увидела, как он вышел на крыльцо несколько дней назад. И я такая идиотка, потому что как можно не увлечься им? Как что-то между нами могло быть мимолетным? Он настолько прекрасен как изнутри, так и снаружи, но я просто... я не могу. Не могу, и нет никаких слов, объяснить страх и желание, сковавшие меня изнутри.

— Келли? — шепчет он.

— Можем мы поговорить об этом позже? — спрашиваю я, изо всех сил стараясь звучать ненапуганно. Думаю, я провалилась, потому что когда поднимаю глаза на Нейта, его глаза мрачны, а брови нахмурены. Это выглядит так неуместно на его красивом лице, что мне нужно дотянуться и разгладить складку между его бровями подушечкой большого пальца. Несмотря на то, что его лицо расслабляется, сам он, безусловно, напряжен.

Он не спрашивает снова о приезде, но его руки ослабляют свою хватку на мне, и вот уже он уходит.

Лучше раньше, чем позже. 

Габби, Шелби, Жасмин и я стоим в спальне Бена, помогая Габби закончить паковать ее чемодан для медового месяца. Я никогда раньше не была в комнате Бена, но должна сказать, что она вовсе не так хороша, как комната Нейта. Причина этого, прежде всего в том, что Бен, по всей видимости, неряха.

— Это отвратительно, — говорю я, указывая на пару боксеров, висящих на глобусе на его столе. Я даже не хочу знать цепочку событий, приведших к тому, что именно этот предмет одежды оказался там. — Так вот на что похожа спальня в вашей квартире? 

Габби бросает расческу в свой чемодан и смотрит на меня так, словно у меня выросла вторая голова.

— Похоже, ты меня совсем не знаешь, — поддразнивает она. — Я сказала ему оторваться и быть максимально небрежным, каким он только мог быть на этой неделе, потому что как только кольцо окажется на его пальце, он не будет разбрасывать свое грязное белье, где вздумается.

— Кольцо уже на его пальце, — быстро говорю я.

Габби смотрит вниз на свою руку и улыбается.

— Да, думаю так и есть.

— Я положила около сотни презервативов в твою сумку, так что вы, ребята, будете там в полной боевой готовности. — Жасмин — настоящая фанатка безопасного секса. — Не позволяй ему обрюхатить тебя сразу же. Вам, ребята, нужно какое-тое время, чтобы просто расслабиться и побыть женатыми. И по карьерной лестнице сложнее карабкаться, когда у тебя на руках висит младенец.

— Младенцы не висят, — говорит Шелби, закатывая глаза. — Ты вообще что-нибудь знаешь о детях?

— Нет, — отвечает Жасмин. Она выглядит, несомненно, отвратительно. — И планирую, чтобы все так и оставалось.

— Обрати внимание на этот мудрый совет, — говорю я, указывая на Жас, когда прохожу и сажусь на чемодан, стараясь помочь утрамбовать его содержимое до такой степени, чтобы, даст Бог, кто-то из нас смог бы застегнуть эту чертову вещь.

— Сделайте побольше фотографий Сены, — говорит Жасмин. — Неприличное количество фотографий.

Шелби вздыхает.

— Они собираются занять вещами получше, чем обеспечивать произведениями искусств твою тысячную по счету реконструкцию гостиной.

— Да, — говорю я, наконец, сумев переместить застежку-молнию вдоль верхней стороны чемодана. — Как и купить мне винтажный клатч от Шанель. Кремовый или черный, пожалуйста.

Габби стоит перед зеркалом, висящим над комодом Бена, оборачивая симпатичный шелковый шарф вокруг своей шеи. Она наклоняется вперед, пробегая пальцами вдоль нижней губы, стирая остатки губной помады, затем вытягивает губы. Ей требуется несколько секунд, чтобы повернуться к нам, и, развернувшись, она улыбается. В ее глазах блестят слезы, грозясь упасть.

— Это конец эпохи, — говорит Жасмин. Она имеет привычку быть немного драматичной, но я невольно с ней соглашаюсь.