Мимо денег - [20]

— Брысь! — коротко распорядился Микки, и в мгновение ока все шалуньи испарились, лишь в воздухе еще некоторое время печально парили, крутились звонкие девчоночьи голоса.

— Извини, Иван, — произнес магнат, улыбаясь во всю свою восточнославянскую рожу. — Сам знаешь, заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет… Ладно, пошутили, и хватит. Рубашку тебе надо поменять… Эй, Крыжовник!..

Через минуту дюжий детина в черной длиннополой куртке, с саблей в ножнах на боку (рыцарь, что ли?) принес голубую, вышитую по вороту красными петухами рубаху, но Иван Савельевич переодеваться не стал. Был рад, что появился веский повод поскорее откланяться.

— Всему есть предел, Илья, — заметил холодно. — Эти игры не по возрасту для меня. Говори дело, да я уж поеду.

— Неужто обиделся, Вань?

— Обижаться не на что, спать пора. Режим.

— Рубаху почему не берешь? Хоть погляди на нее. Это же не просто так сорочка. Карден присылает. Знает, шельма, что мы теперь все крутые патриоты.

Сабуров усмехнулся, оценил шутку.

— Не тяни, Илья. Голова раскалывается, честное слово.

— Ну изволь…

Предложение магната оказалось чуднее рубахи. Он хотел, чтобы доктор возглавил некую фирму «Токсинор», и говорил об этом с такой небрежностью, будто презентовал флакон одеколона.

— Что за фантазии? — возмутился Сабуров. — Опомнись, Илья. Я больной, старый доктор, собирающийся на покой. Какие фирмы? Какая, к черту, коммерция?

Микки разлил по бокалам вино. Выглядел серьезным, сосредоточенным.

— Не спеши отказываться, старина. У тебя не будет никаких хлопот. Фирма только будет числиться на тебе.

— Да зачем мне это?

— А затем, что пора подумать о будущем. Сам сказал — на покой. Хватит сшибать сотенные с придурков. У «Токсинора» годовой оборот минимум три лимона зеленых.

— Хорошо, объясни, в чем закавыка? Только без всяких уловок.

Магнат чокнулся с ним, осушил бокал. Утер ладонью пот со лба.

— Ванечка, с тобой я разве когда-то хитрил? Ситуация простая. Некий зарвавшийся хорек, нынешний владелец «Токсинора», нагло наехал на один из моих филиалов в Перми. Допускаю, он не знал, чей филиал. Это не меняет дела. Подонков надо учить. Я отберу у него фирму и переведу на тебя. Сам не хочу засвечиваться. Вот и вся закавыка.

— Больше не на кого перевести?

— Ты подходящая фигура, Иван. Чист как стеклышко. Далек от бизнеса. Я тебе доверяю. Больше того, считаю своим другом. Что еще надо?

Доктор тоже выпил, прислушался, как что-то пискнуло в переполненном брюхе. О недоговоренном он и так догадывался, но не мог сразу ни согласиться, ни отказаться. Слишком устал.

— Мне надо подумать.

— Ванюша, нет никакой спешки. Ты правда неважно выглядишь, какие-то мешки под глазами. Не стоит так набрасываться на пиво. Ничего, мои ребята тебя отвезут. Поспи, отдохни. Завтра тебя навещу.

Забота, прозвучавшая в голосе Микки, вызвала у Сабурова то же ощущение, как если бы гадюка осторожно вползла под штанину. Он закрыл глаза и на несколько мгновений отключился. Увидел дивный свет в конце пути и заплаканное, родное Манечкино личико — зачем? зачем? зачем?

ГЛАВА 5

Следователь тянул из нее жилы. Разговаривал с Аней, как со слабоумной, сочувственно, чуть презрительно, водил по кругу, по десять раз задавал одни и те же вопросы, и в конце концов она окончательно запуталась. Не понимала, чего он от нее хочет.

— Значит, вы утверждаете, что расстались с мистером Смайлзом около восьми?

— Да, без двадцати восемь.

— Откуда такая точность?

— Посмотрела на часы.

— Почему? Вы куда-то спешили?

— Нет… Собственно… Я привыкла следить за временем.

— Хорошая привычка… Что вы делали вечером, после того как проводили мистера Смайлза?

— Поехала домой.

— На чем?

— На машине. Костя Бакатин довез.

— Из дома никуда, разумеется, не выходили?

— Нет.

— Кто может это подтвердить?

— Никто. Я была дома одна.

— И чем занимались?

— Как чем? Обычные домашние дела. Поужинала, смотрела телевизор. Потом легла спать.

— От кого вы узнали о случившемся?

— Я же Говорила. Ночью позвонил директор, господин Стрепетов.

— Он был взволнован? Подавлен? Как он себя вел?

— Как можно вести себя по телефону? Сказал, что произошла ужасная трагедия, вот и все.

— Упоминал о каких-то подробностях?

— Извините, не помню. Я была слишком поражена. Испытала что-то вроде шока. Ведь мы расстались с господином Смайлзом всего несколько часов назад. Все это не укладывалось в голове.

Следователь, которого звали Дмитрий Антонович Гурамов, кивнул с пониманием. У него были короткие рыжие усики и кошачьи глаза — расфокусированные, отстраненные.

— Хорошо, расскажите, что вы делали в рыбхозе «Аскольдова могила»?

— Но я же рассказывала.

— Ничего, вдруг припомните какие-то детали. Вы заявили, что были знакомы с мистером Смайлзом. Он ухаживал за вами во время поездки? Делал какие-нибудь лестные предложения?

— Не понимаю, какое это имеет отношение?.. Господин Смайлз пожилой человек, хорошо воспитанный, корректный. Он не позволял себе вольностей. Истинный джентльмен.

— Кажется, собирался прибрать к рукам этот самый рыбхоз?

— Не уверена. Они действительно вели какие-то переговоры с Митятиным, но обсуждались лишь предварительные условия.