Милый Эдвард - [15]

В инструкции к тесту написано, что результат проявляется через три минуты. Белая палочка безучастно смотрит на Линду. Она была бы рада поторопиться или выйти из кабинки, чтобы не мучить себя ожиданием, но это невозможно. Нужно сидеть спокойно. И, вероятно, именно из-за того, что ее тело неподвижно, мозг начинает лихорадочно думать.

Линда вспоминает, как впервые попробовала спиртное – выпила «Егермейстера» в ночь перед выпускным экзаменом. Экзамен она сдавала после двухчасового сна и с головой, в которой словно взорвался механизм. Шесть недель спустя ее классная руководительница, всегда говорившая девочке, что ее отец был неправ, что она умна и у нее будет блестящее будущее, если только она будет бороться за него, разочаровалась в ученице на всю жизнь, стоило Линде лишь рассказать о провале. Линда видела, что в этот момент она решила перенести свою надежду и внимание на другого, более способного ребенка.

Туалет освещен ужасно. В маленьком зеркале кожа выглядит желтой. И о чем она только думала, надев все белое в путешествие? Она показывает язык отражению и видит шрам от неудачного пирсинга в тринадцать лет. Еще одно ужасное решение. Линда сделала это просто потому, что девушка, которой она восхищалась, стала готом. Через два дня у нее так сильно распух язык, что стало трудно дышать, и мачехе пришлось отвезти ее в больницу. Этот инцидент привел в восторг мачеху, которая с тех пор вставляла эту историю в любые разговоры:

– Знаешь, ты чуть не лишилась языка. Что бы тогда с тобой стало? Твои и без того скудные шансы охомутать мужика свелись бы к нулю.

– Я охомутала Гэри, – говорит она в зеркало, обращаясь к мачехе.

Они познакомились на свадьбе: Гэри учился в одном колледже с невестой, Линда когда-то встречалась с женихом, и тот вечер закончился тем, что они решили скрасить обоюдное одиночество. Линда ждала одноразового секса, но Гэри написал ей на следующий день, перед отъездом в Калифорнию. Они болтали по телефону и переписывались в течение следующих нескольких недель. Когда он сказал ей, что изучает китов, она почувствовала прилив раздражения и чуть не повесила трубку. Она думала, что он высмеивает ее необразованность; у него была докторская степень, а она даже не училась в колледже. И это его «изучение китов» показалось ей совсем неправдоподобным и обидным, будто она настолько глупа, что поверит в любую ложь. Более того, ложь казалась колючей, специально предназначенной для того, чтобы сбить Линду с ног. В детстве Линда была одержима китами. Стены ее спальни были увешаны плакатами с изображением гигантских млекопитающих, а большинство ее любимых книг касались морской жизни. Словно Гэри издевается сразу над двумя девушками: над двадцатипятилетней и двенадцатилетней версиями Линды.

– То есть ты безработный? – зло сказала она.

– Я отправляю тебе по электронной почте информацию о своей программе.

Они все еще разговаривали по телефону, когда она открыла ссылку и увидела снимки, где бородатые мужчины стояли в ветровках в лодке посреди океана. В одном из мужчин она узнала загорелого Гэри. На следующем снимке горб кита проплывал мимо корабля. Затем помещения, забитые аквалангами, именно тогда она закрыла ноутбук и закашлялась.

– Линда? – спросил Гэри после того, как приступ прекратился.

– Мне что-то в горло попало.

Линда думала, что они с Гэри просто друзья, потому что не испытывала навязчивого беспокойства, которое обычно испытывала, когда увлекалась мужчиной. Ее настроение улучшалось после того, как она говорила с ним, и он вызывал в ней смешливость, которую она пыталась подавить весь день. «Отвратительно», – пробормотала однажды ее мачеха, когда Линда рассмеялась перед ней. Они никогда не говорили о детях; Линда понятия не имеет, хочет ли их Гэри. У него было паршивое детство; он сказал, что скорее покончит с собой, чем снова через это пройдет. Ее тайная надежда заключается в том, что они могут выстроить совместную жизнь, которая склеит разбитые пути прошлого. «Когда я с тобой, я чувствую себя исцеленным», – сказал он ей однажды, и она, хотя не могла произнести эти слова вслух, чувствовала то же самое.

Раздается громкое жужжание, и динамик на потолке объявляет о том, что пассажирам начали развозить напитки. Линда вдруг осознает, что хочет пить.

– Эй? – Стук в дверь, и мужской голос говорит: – Вы там в порядке?

– Да! – отвечает Линда и сжимает тест в руке, как копье. Две полоски на белом фоне. – Да!

Она отодвигает задвижку и, пошатываясь, выходит в салон.

ИЮЛЬ 2013

Когда Эдвард вошел в дом, его сразу отвели в комнату, которая давно должна была стать детской. Джон перенес колыбель на чердак и заменил ее односпальной кроватью с темно-синим покрывалом. Полка, заполненная картонными книгами, осталась. Стены были выкрашены в светло-розовый: всякий раз, когда Лейси узнавала, что ждет ребенка, она верила в то, что родится девочка. У окна стояло кресло-качалка.

Эдвард на мгновение остановился в дверях. Джон выглядел смущенным, как будто забыл, зачем они здесь. Эдварду хотелось развернуться и уйти так, чтобы дядя этого не заметил.

Это не моя комната