Милый ангел - [6]
— Сюда иди, Пэппи! — позвал кто-то.
Мы вышли на балкон и увидели двух стоящих там женщин. Первая явно жила в Восточном предместье, у гавани или в богатых кварталах Северного предместья: крашенные впросинь волосы, парижское платье, заботливо подобранные к нему туфли, сумочка и перчатки из бордовой лайки, крошечная шляпка — элегантнее, чем у королевы Елизаветы. Но тут вперед шагнула миссис Дельвеккио-Шварц, и я забыла про ее собеседницу, точно сошедшую со страницы модного журнала.
Ух ты! Женщина-гора! Не толстая, скорее просто великанша. Ростом под два метра в грязных, заношенных тапочках с примятыми задниками, крепкая и мускулистая. Никаких чулок. Застиранный и неглаженый халат с карманами на боках. На круглом и морщинистом лице курносой великанши выделялись глаза: голубые с темным ободком вокруг радужки и крошечными пронзительными зрачками, они будто заглядывали прямо мне в душу. Редкие седые волосы хозяйка дома стригла коротко, по-мужски, а брови ее терялись на фоне кожи. Сколько ей лет? По-моему, около пятидесяти.
Как только она перестала сверлить меня взглядом, я вспомнила про свою медицинскую подготовку. Что у нее — акромегалия[5]? Синдром Кушинга? Но у нее нет ни массивной нижней челюсти, ни выступающего лба, характерных для больных акромегалией, и тем более незаметно особенностей телосложения и волосатости, типичных для синдрома Кушинга. Наверное, что-то с гипофизом, средним мозгом или гипоталамусом, а что именно, не знаю.
Модная картинка вежливо кивнула нам с Пэппи, проскользнула мимо и удалилась в сопровождении миссис Дельвеккио-Шварц. Я стояла у балконной двери, поэтому заметила, как гостья сунула руку в сумочку, вытащила толстую пачку купюр кирпичного цвета — десятки! — и принялась отсчитывать их по несколько сразу. Хозяйка дома стояла перед ней с протянутой рукой, пока не удовлетворилась количеством купюр. Полученные деньги великанша небрежно сунула в карман, а расфуфыренная дамочка из самых дорогих предместий Сиднея покинула комнату.
Миссис Дельвеккио-Шварц вернулась, грузно опустилась на четыре составленных вместе стула и указала нам на два свободных взмахом руки толщиной с баранью ногу.
— Садись, принцесса, садись! — прогрохотала она. — Мисс Харриет Перселл, чтоб мне провалиться! Удачное имя, два раза по семь букв — сильная магия! Духовное прозрение, везение, совершенство в труде, ведущее к счастью, и партия трудящихся тут ни при чем, хе-хе!
Это ехидное «хе-хе» было красноречивее всяких слов: казалось, ее ничем не удивишь — мир только забавляет ее, как большая игрушка. Мне вспомнился смешок Сида Джеймса из комедий «Продолжаем».
Замечания хозяйки насчет моего имени задели меня за живое, и я выложила историю всех Харриет Перселл, о которых знала: рассказала, что до меня это имя носили женщины нескольких поколений и у каждой был свой бзик. Одну Харриет Перселл упрятали за решетку за то, что она кастрировала своего любовника, вторую — за нападение на премьера Нового Южного Уэльса во время митинга суфражисток. Миссис Дельвеккио-Шварц с интересом выслушала меня и разочарованно вздохнула, услышав под конец, что в поколении, к которому принадлежит мой папа, не было ни одной Харриет Перселл: этого имени в семье стали побаиваться.
— Но твой-то папаша не струсил и окрестил тебя Харриет, — подытожила хозяйка. — Славный малый! Неплохо бы познакомиться с таким, хе-хе.
Ну уж нет! Руки прочь от моего папы, миссис Дельвеккио-Шварц!
— Он говорит, что имя Харриет ему по душе, а семейные легенды — чушь и басни, — объяснила я. — Понимаете, я поздний ребенок, все думали, что опять родится мальчик.
— А родилась ты, — ухмыльнулась великанша. — Вот это по мне!
Пока мы говорили, она потягивала неразбавленный бренди без льда, наливая его в стеклянный стаканчик из-под сливочного сыра «Крафт». Нам с Пэппи тоже плеснули немножко, но одного глотка любимого лакомства Уилли мне хватило с лихвой: мерзкое пойло, вонючее и едкое. Я заметила, что Пэппи, похоже, нравится бренди, хотя она не глотала его залпом, как миссис Дельвеккио-Шварц.
Я прикидывала, не сократить ли в дневнике ее длиннющее имя до м-с Д-Ш, чтобы не перетрудить руку, но так и не отважилась. Дневник мой, что хочу, то и ворочу, но м-с Д-Ш — уже не то.
И вдруг я заметила, что на балконе мы не одни: все это время рядом с нами был еще один человек. По коже пробежали мурашки, потом приятный озноб, как бывает, когда после бесконечной жары налетит первый порыв южного холодного ветра. Откуда-то из-за бедра миссис Дельвеккио-Шварц выглянуло личико и приподнялось над столом. Очаровательное детское личико с заостренным подбородком, высокими скулами, безупречной бежевой кожей, пушистыми светло-русыми волосами, черными бровками и такими длинными ресницами, что они казались спутанными, — хотелось бы мне быть поэтом, чтобы описать это божественное дитя! Пока я любовалась ею, у меня защемило в груди. Глаза малышки были огромными, широко расставленными и янтарно-карими, таких печальных глаз я еще никогда не видела. Похожие на розовый бутон губы раздвинулись, девочка улыбнулась мне. Я невольно улыбнулась в ответ.
Роман современной американской писательницы, уроженки Австралии, Колин Маккалоу «Поющие в терновнике» (1977) романтическая сага о трех поколениях семьи австралийских тружеников, о людях, трудно ищущих свое счастье. Воспевающая чувства сильные и глубокие, любовь к родной земле, книга эта изобилует правдивыми и красочными деталями австралийского быта, картинами природы.
Увлекательный роман «Первый человек в Риме» повествует о любви, войне, хитросплетениях интриг и дворцовых переворотов. Эта книга о славной и ужасной эпохе в истории человечества. Автор погружает читателя в водоворот хаоса, страстей и роскоши Древнего Рима. Это роман о власти, о путях ее завоевания и наслаждения ею. Гай Марий – богат, но низкого происхождения, Луций Корнелий Сулла – аристократ, но беден. И все же он станет Первым человеком в Риме – императором величайшей империи в истории человечества.
Австралия, первая треть двадцатого века.Страна еще благоденствует, еще живет ритмами джаза и танго, хотя вот-вот «тучные годы» сменятся черной полосой кризиса.Однако каким бы ни было время, никакие испытания не в силах погасить волю к жизни четырех дочерей пастора Латимера и их готовность рискнуть всем ради права воплотить в жизнь свои мечты.Блестящая карьера и светский успех, страстная любовь и радость материнства. У них будет все. Как будут и трагические потери, и жестокие разочарования, и крутые повороты судьбы, когда все придется начинать с самого начала…Четыре сестры.
Мужчин, возвеличивших Рим, знают все. Эти люди раздвигали границы государства, писали законы, которые используются и сейчас, создавали великие произведения искусства. О знатных римлянках известно немногое. Кто же были они, те, которых Цезарь использовал, чтобы подняться к вершинам власти?
Римская республика в опасности. Понтийское царство угрожает Риму с востока. Гражданская война раздирает саму Италию. Смута объяла государство, народ в растерянности. Благородные стали подлыми, щедрые — жадными, друзья предают. А человек, удостоенный венца из трав — высшего знака отличия Республики за спасение граждан Рима, проливает реки крови своих соотечественников. Что будет ему наградой на этот раз?
Конец второго века до Рождества Христова. Последние десятилетия существования Римской республики. Гай Марий – талантливый полководец, он выигрывает одно сражение за другим, но сталкивается с завистью и враждебностью представителей римских аристократов. Однако Марий упорно идет к поставленной цели, ведь сирийская прорицательница предсказала, что он будет консулом семь раз и станет Первым Человеком в Риме. Луций Корнелий Сулла – истинный патриций, но он нищий, потому ему никогда не войти в сенат, а уж о том, чтобы стать консулом, не может быть и речи.
Откровенная книга о похождениях «девушки без комплексов» стала бестселлером. Ее создательнице, Шоко Лад, положено наслаждаться славой, шестизначными гонорарами и интервью в лучших глянцевых журналах. Но этого почему-то не происходит. Возможно, все дело в том, что под псевдонимом Шоко Лад скрывается скромница Эми, которая больше всего на свете боится гнева своей матушки и насмешек друзей. Но долго ли удастся ей сохранять инкогнито? Пресса неистовствует. По следу загадочной писательницы идут не только репортеры, но и частные детективы.
Жизнь весьма странная штука. Она считала его своим врагом. А он…он даже не мог внятно объяснить, что чувствует к этой девушке. Но судьба продолжала сталкивать их вместе. Зачем? Для развлечения? Или же тут нечто большее?..Первая книга Серии Чудес.
В этой книге, продолжающей серию романов «Для милых дам» перед читателями открывается мир вдохновенных героинь Денизы Робинс. Милые, ироничные, страстные, трепетные, ее героини стремятся к своему непростому счастью.
Шелби Лэнгстафф, репортер отдела светской хроники из Нью-Йорка, после смерти бабушки наследует старый дом и участок земли в родном Луисвилле. Эта собственность становится вдруг предметом вожделений многих влиятельных людей городка.Шелби попадает в атмосферу, полную тайн и подозрительности… ее жизни угрожает опасность. Даже ее любовь к Клею Траску омрачена недоверием. За чем он охотится — за ее собственностью, таинственными письмами или его поступками движет истинная любовь?
Он — наивный мальчик в розовых очках, который ищет любовь, она — медуза Горгона в женском обличье, которой не нужно ничего, кроме денег. В их истории траура есть все: ожидание богатства с алмазной горечью, пустота измен с блеском раскаяния, жестокость любви с брезентовой грубостью.Книга, классическая по форме, но ядовитая по содержанию.