Милорд - [43]

— И даже если я запрещу, вы все равно поступите по-своему? — взгляд герцога немного смягчился. В него вернулась насмешка и что-то еще, характер чего у меня не получилось определить.

— Сэр, вы не можете мне разрешать или запрещать что-то делать. Я вам не принадлежу и вольна сама распоряжаться собой.

И почему все, что я говорю, неизменно веселит этого мужчину?! Вот и сейчас он хохотал до тех пор, пока на глазах его не выступили слезы.

— Беру свои слова обратно, мисс, — отсмеявшись вволю, проговорил он. — Вы не трусливый заяц, а храбрая белка. Отныне так и буду вас называть — моя храбрая белка.

Отчего-то последние слова герцога заставили мое лицо вспыхнуть. Возможно, потому, что в них присутствовало слово «Моя». Но и сердиться я не перестала. Смотрела на довольное мужское лицо и думала, что он грубиян и сухарь. Ведь далеко не любовь толкает его на спасение дочери, а, скорее, желание навредить ее деду, разрушить планы того.

Закончив завтрак, мы приступили к делу. Порадовало, что герцог оказался не только способным учеником, но и смог внести рациональное зерно в наше предприятие. Я его научила необходимым приемам для починки паруса, который мы вытряхнули и разложили на берегу. Дыр там было видимо-невидимо, и потрудиться герцогу придется на славу, чтобы заштопать парус весь. Он же при помощи своей магии заставил каждую брешь в днище лодки светиться, и теперь она мне напоминала решето.

Когда наступило время обеда, герцог буквально силой заставил меня оторваться от работы. К тому моменту у меня уже рябило в глазах от напряжения, и в голове неестественно гудело. После вина и сытных сэндвичей с мясом работать стало веселее, если не считать, что первое время меня клонило в сон. Но сонливость побороть получилось довольно быстро, и через пару часов в днище лодки не осталось ни единой пробоины. Да и внешне она стала выглядеть гораздо симпатичнее — свежевыкрашенная и с отполированными веслами и скамейками.

Герцог тоже закончил возиться с парусом, осталось только вернуть тот в лодку, что мы и сделали.

— Знаете, мисс Свейн, таких, как вы, принято называть магом-золотые руки. Сдается мне, что вы очень принизили свои способности, когда рассказывали мне о них, — проговорил герцог, любовно рассматривая лодку.

Теперь и я в это верила. Но согласитесь, трудно думать иначе, когда тебе всю жизнь внушают, что как маг ты ни на что не годишься. И за похвалу герцогу я была очень благодарна. Уже не первый раз он заставлял меня верить в собственные силы и даже немного гордиться собой. Хотела бы я, чтобы и матушка мной когда-нибудь смогла гордиться.

Уже начинало смеркаться, когда решено было отправиться в путь. Все мы испытывали легкую оторопь от предстоящего ночного путешествия, но и откладывать его на утро было опасно. Море — непредсказуемо и ведет себя так, как ему заблагорассудиться. Кто знает, может завтра оно будет не в настроении и решит отыграться на нас. Мы предпочитали перестраховаться. Кроме того, граф Доусон, знакомый с навигацией с юности, заверил нас, что путешествие пройдет благополучно, что никакие опасности в море нас не поджидают.

Носилки с графом мы удобно установили на дне лодки. Под руководством друга герцог натянул парус, и в его обязанности с этой минуты входило поддерживать попутный ветер. Двое слуг взялись за весла, а Кристофер занял место на носу лодки, чтобы выполнять роль лоцмана и указывать дорогу. Даже с такого расстояния он отлично чувствовал замок, и лучше него с этой работой не справился бы ни один корабельный прибор.

Мне же отвели роль созерцателя, хоть и снова опустился настолько густой туман, что не видно было ровным счетом ничего. Тогда я позволила себе закрыть глаза и погрузиться в легкую дрему, под всплески весел и редкие реплики графа с герцогом.

Я ни капельки не жалела, что покидаю этот остров, оставляя на нем все то плохое, что успело произойти. Если бы хоть один из нас наделен был даром прорицания, то смог бы предвидеть грядущие неприятности, но увы, среди нас таких не было. Даже герцог, с его высоким уровнем магии, в будущее заглядывать не мог.

Невольно мне вспоминался минувший день, который почти весь мы провели с герцогом на берегу. Большую часть времени мы трудились и почти не разговаривали, но каждую его реплику, сказанную сегодня, я отлично помнила. Особенно ту, где он назвал меня своей белкой. Отчего воспоминания эти заставляют мое сердце биться быстрее? А по телу разливается жар… И душа начинает томиться неизвестно по чему. Ведь это даже не комплемент, а скорее насмешка. Но как же по-доброму герцог это сказал, и какое тепло излучали в тот момент его глаза, что хотелось вспоминать об этом безостановочно. Да и самого герцога я не могла изгнать из мыслей, как ни старалась. Дошло даже до того, что я испугалась. Что если он уловит их на расстоянии и поймет, что я думаю только о нем? Стыд-то какой! А потом я и вовсе вспомнила его губы и с ужасом поняла, что хочу ощутить их вкус. Я, которая ни разу не целовалась с мужчиной! Мечтаю о поцелуе герцога — моего работодателя!

Я могла укорять себя по-всякому, но до самого замка не смогла сомкнуть глаз и продолжала думать о герцоге. Временами отвлекалась на мысли о Серине. Но это было слишком больно, потому что я даже примерно не представляла, в каком состоянии малышка сейчас находится. А душа человеческая эгоистична и всегда выбирает то, что ей приятнее, потому я и гнала от себя страшные мысли, заменяя их приятными, хоть и фантастическими. Измученная вконец, я только тем и успокаивала себя, что наши фантазии — это то место, куда нет ходу никому. Так почему бы хоть там нам не становиться раскрепощенными и не позволять себе чуточку больше, нежели в реальной жизни.