Мило и волшебная будка - [5]
Тактик горестно взвыл, и Мило решил сменить тему.
— А почему ты решил стать часовым, а не сторожевым? — спросил он.
— Ну, это просто, — отвечал тот, утирая слезы лапой. — Это у нас наследственное. Почитай, с начала времен в нашем роду все были при часах и служили часовыми. А началось это вот как, — продолжил он, приободрившись. — Когда-то, давным-давно, было такое время, когда времени еще не было, и было это, между прочим, ужасно неудобно, потому как никто не знал наверняка, завтракать пора или обедать, и все всегда опаздывали на поезд. Пришлось людям выдумать время, чтобы каждый день все шло заведенным порядком и всякий день знал свое место. Когда же люди расчислили все время, какое у них появилось, то получили целых шестьдесят секунд в каждой минуте, целых шестьдесят минут в каждом часе, целых двадцать четыре часа в каждых сутках и целых триста шестьдесят пять суток в каждом году. Вот тут-то им втемяшилось в головы, будто времени у них — завались. «Чего его беречь? И так девать некуда!» — решили все как один, и настали времена хуже прежнего безвременья. Они бросали время на ветер и почти все потратили попусту или отдали задарма. Вот после этого нам и было поручено стеречь время, чтобы никто не транжирил его почем зря. — Тактик гордо выпятил грудь. — Дело, конечно, нелегкое, но благородное! Ибо… — Тут он вскочил на сиденье, поставил одну заднюю лапу на лобовое стекло, а обе передних воздел к небу и возгласил: — Ибо сказано: время дороже всего, дороже всех сокровищ на свете. Оно уходит, оно истекает, человеку за ним не угнаться, и…
В этот момент автомобильчик подпрыгнул на выбоине, Тактик рухнул на сиденье, и будильник снова затрезвонил как оглашенный.
— Ты не ушибся? — спросил Мило.
— Уф, — выдохнул Тактик, — прости, я малость увлекся. Но только ради тебя — чтобы понятней было.
И дальше всю дорогу часовой пес толковал о важности времени, призывая в свидетели то древних мудрецов, то древних поэтов, и при этом так размахивал всеми четырьмя лапами, что в любой момент мог на всем ходу вывалиться из машины.
Но вот в лучах солнца уже засверкали башни и вымпелы Словаренции, автомобильчик подкатил к высокой городской стене и затормозил перед воротами.
— Х-Р-Р-ТЬФУ! — Привратник прочистил горло, да погромче, чтобы привлечь к себе внимание. — Вы прибыли в Словаренцию, в благословенное королевство, счастливо расположенное в предгорьях Неразберихи и нежно овеваемое ласковыми бризами с Моря Знаний. Сегодня, согласно королевскому указу, день рыночный. Что вы будете, продавать или покупать?
— Как это? — не понял Мило.
— Или вы покупаете, или вы продаете, или продаете, или покупаете, — нетерпеливо повторил привратник.
— Ну, мы… — замялся Мило.
— Стало быть, определенной цели у вас нет, — перебил его привратник. — В таком случае вы должны предъявить либо повод, либо причину. Есть у вас таковые?
Мило помотал головой.
— Плохо ваше дело, очень плохо. — Привратник тоже помотал головой. — Без этого проезд вам закрыт. — Он задумался на мгновение, потом воскликнул: — Погодите, погодите, может быть, у меня среди старой рухляди что-нибудь да найдется!
Он выволок из сторожки чемодан и сосредоточенно начал рыться в нем, бормоча себе под нос:
— Не то… Не то… Не то… Это не годится… Нет… А это?.. Это будет в самый раз! — вскричал он победно, вытащив маленький жетон на цепочке.
На жетоне после того, как с него была стерта пыль, обнаружилась надпись:
«А ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?»
— Вот вам повод для чего угодно. Несколько поношенный, но вполне еще годящийся. — Сказав это, привратник повесил жетон на шею Мило, потом распахнул тяжелые железные створки ворот и, низко поклонившись, махнул рукой, мол, проезжайте.
«Интересно, что тут за рынок?» — успел подумать Мило, въезжая в город, и ответ пришел тотчас — автомобильчик выкатился на широкую площадь, сплошь уставленную рядами ларьков, доверху заваленных товарами и украшенных разноцветными флажками. Поверх всего был натянут большой транспарант:
«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА РЫНОК СЛОВ».
А к ним — рысцой через всю площадь — уже поспешали пятеро джентльменов, разодетых в пух и в прах, в шелк и в бархат, и на шляпах у них — плюмажи, и на башмаках у них — пряжки, и все пятеро выстроились в ряд перед автомобильчиком, разом отерли пять лбов, прочистили пять горл, развернули пять свитков и заговорили по очереди:
— Здравия желаем!
— Наше почтенье!
— Добрый день!
— Приветик!
— Здорово!
Мило кивнул им, и они продолжили читать по свиткам:
— От имени Азбукиана Достословного…
— Короля Словаренции…
— Самодержца буквального…
— Императора существительного, прилагательного и прочая…
— Добро пожаловать к нам в королевство…
— Царство…
— Государство…
— Страну…
— Империю…
— Княжество…
— Герцогство…
— Землю…
— Территорию…
— А разве все это не одно и то же? — изумился Мило.
— Верно…
— Правильно…
— Точно…
— Так оно и есть… — ответили они в очередь и добавили хором: — Именно так!
— В таком случае, — спросил Мило, — зачем вы повторяете одно и то же разными словами — разве не проще сказать одним словом? И смысла было бы больше.
— Чушь!
— Галиматья!
— Бред!
— Ересь!
— Чепуха! — Последнее слово они выкрикнули хором и продолжили:
