Миллстоун и старые загадки новых территорий - [9]

— А с вами хорошо работать, по крайней мере, на первых порах, — заметила Дайана.

— Хватай клиентов, пока горячие. Думаешь, у нас некому будет сюда зайти? Есть у нас те, кто делает виски не хуже.

— Я же не делаю. Я только продаю. Так что при случае просто сменю поставщиков и всё, — она развела руками, — а клиентов мне и так хватит. Вы ещё долго будете для них чужими. Как этот. Видел, как он вас не любит?

— Нас, радость моя, — мрачно сказал Миллстоун, не отводя глаз от дороги.

— Нас, — поправилась она.

— Хочешь, я тебе просто для интереса расскажу, как будет на самом деле?

— Ну и как же будет? — она отклонилась немного в сторону и посмотрела на Джона с улыбкой и ожиданием.

— Он ведь сам собирает те травки, которые продаёт? Что это?

— Разное. Что-то подбадривает, как чай, что-то наоборот. У него не только трава, но и корешки там всякие. Мне-то никогда эта хрень не была нужна, но раз он ещё не загнулся, значит, местные берут.

— Так он сам их собирает?

— Сам, — кивнула она.

— Сейчас, как я вижу, они нужны людям не так, как виски, но однажды здесь появится федеральный представитель, которому будет дело до этих трав. Да такое, что этот милый гражданин задолбается собирать и сушить. Дяденьке либо самому придёт идея о том, что на новой, законной почве с таким спросом стоит расширяться, либо ему это подскажут. Ну и, сама понимаешь, как можно расцвести, когда вокруг хоть какая-то законность. Федералы, которых он сейчас называет слабачками, пару раз его прикроют, где будет надо, и всё. Клиент созрел. Узнав о том, кто ты, он уже не шикнет, что ты федеральская подстилка, а скажет: «Добро пожаловать, госпожа офицер», да ещё учтиво поклонится.

— Федеральская подстилка, — ухмыльнулась Дайана, отвернувшись к окну.

— Да это я так, для колорита, не хотел задеть, — сказал Джон.

— Да не задел. Просто умеешь ты говорить.

— Тут всё ясно с ходу.

— Но так ведь будет не со всеми, — сказала Дайана.

— Не со всеми. А я и не говорю про всех. Но с этим будет именно так. Дядя почуял бабки. Не удивлюсь, если узнаю, что он вот уже который день берёт за виски одно серебро. Мало ли литы потом будет невыгодно менять на федеральные бумажки. Он даже готов платить тебе больше, лишь бы товар достался ему. Значит, дело-то процветает. Ну и ясно становится, что ему нужно предложить в обмен на лояльность.

— Если здесь и дальше будет неспокойно, то никакие федералы не помогут. Рано или поздно все сбегут.

— Тут ты права, — сказал Джон, — и я тебе даже больше скажу. Это вполне себе подходит для мотива. Если это не самая обычная резня в том духе, что рассказал наш знакомый.

На выезде из города, ещё до места происшествия их остановили солдаты федеральной армии, перекрывшие дорогу.

— Дальше ехать нельзя. Гражданским, — он осёкся, как будто бы знал, что перед ним агент.

— А я тут раньше всегда ездил, — как ни в чём не бывало, сказал Джон.

— Теперь граница временно закрыта. Это для вашей же безопасности, — отчеканил солдат уже заученную фразу.

— Ладно. Мне нужен кто-то из рейнджеров.

Первым, что Джон получил в ответ, был вопросительный взгляд. Солдатик ещё не встречал такой фразы, и поэтому немного потерялся.

— Нам очень надо, — с лёгкой улыбкой сказал Миллстоун, будьте добры позвать кого-то уполномоченного.

— Сейчас.

По договорённости рейнджеры должны были предупредить о том, что их может кто-то спрашивать. Именно поэтому боец без лишних проволочек отошёл в палатку, стоявшую рядом с блокпостом.

— А вообще, кто водится в этих краях? — задумчиво спросил Джон, постукивая кончиками пальцев по рулю.

— В смысле?

— Ну, работорговцы, я не знаю там, или в этом духе.

— А, — протянула Дайана, — да кто угодно. Вообще, республиканцы не покупали рабов, насколько я знаю, но наркотики, по слухам, у них расходились на ура.

— О, это уже кое-что. Очень дополняет мотив. У границы неспокойно, значит можно под шумок что-то сделать. Хотя, может быть не только это. Ладно! — он мягко стукнул руками по рулю и откинулся на спинку, — картина вроде бы как начинает складываться, но не надо особо разглагольствовать, пока даже место преступления не видели.

Не прошло и десяти минут, как к ним подкатил один из рейнджеров на слегка потрёпанном мотоцикле. Его новый статус демонстрировал только уже знакомый значок в виде звезды, а в остальном это был всё тот же тряпочник. Неформенная широкополая шляпа и повязка, сейчас закрывавшая лицо от облаков пыли, поднимаемых мотоциклом.

— Как вас зовут? — спросил Рейнджер.

— Миллстоун. Джон Миллстоун.

— И вы от полковника.

— Да, — ответил Миллстоун.

— Тогда за мной.

Джон кивнул и двинулся вслед за мотоциклистом.

Один труп был виден издалека, потому что был подвешен на дерево. Вернее, растянут на нём, но с дальнего расстояния Миллстоун видел только широко раскинутые руки.

Несколько Рейнджеров держались в стороне, чтобы не затаптывать следы, а ещё дальше посреди дороги стоял армейский броневик с пулемётом. Не то чтобы достаточная защита на случай, если со стороны гор придёт отряд республиканской армии, но всё же кое-что.

Мотоциклист остановился метров за пятьдесят до дерева. Джон встал рядом с ним, а Дуглас остановил машину подальше. Дредж стоял в кузове второй машины и внимательно разглядывал открывшуюся ему картину. В то же время руки его сжимали винтовку, готовую в любой момент выстрелить.