Миллионер - [103]

Шрифт
Интервал

Я и плясал, как мертвец на сундуке с сокровищами. Надо мной кружились мрачнеющие небеса, хороводились березы, сосны кидали свои твердые шишки, а пихты пихались вельветовыми ветками. И было мне снова хорошо, и вечно было мне, и, казалось — так будет всегда.

Но — сладострастная волна оргазма накатывает, накатыва-а-ает, накатываа-а-а-ает, и, наконец, пробивает всю мою суть, расщепляя её на счастливые молекулярные частицы, как это делает молния с неосторожными деревьями.

Ёх-тёх-перетёх! Где я, что со мной и кто подо мной? И когда сознание восстанавливается в полной мере, обнаруживаю: о, ужас! все мое потное лицо облеплено комарами величиной с пони. Одно утешало: Жаннэт плюхнулась известно чем на муравьиную кучу и до поры до времени этого не подозревала.

Короче говоря, из перелесочка мы галопировали, как вышеупомянутые пони, только ещё блажили, проклиная родной край, столь насыщенный братьями нашими младшими. И сестрами.

Плюхнувшись в воду, обратил внимание на рыбаков. Они по-прежнему тихо сидели на пенечках и держали удочки перед собой. И все бы ничего — только лески отсутствовали на удилищах. Что, впрочем, уже не имело никакого значения. Каждый получил то, что хотел: одни отдохнули душой, а другие понятно чем.

Такая вот love случилась на чарующем бережку, с которого мы скоро удалились. Лицо мое распухло и, наверное, на него уже не походило. В этом отношении Жанне повезло куда больше: она спрятала покусанную часть тела хлебного своего в холщовые штаны и только изредка вспоминала муравьев незлым словом. Она, молодчина, любила отчий край и зверей в нем проживающих. Я тоже любил отчий край, а вот людей, в нем проживающих, не очень.

Утром убываю в город. День обещает быть трудным и серьезным. Чувствую, что события входят в завершающую фазу. Не знаю, что предпринимают наши враги, но я буду действовать так, как считаю нужным. Иногда чтобы гангрена не сожрала весь организм, надо оттяпать его часть. Банально, но верно.

Истерзанное комарами лицо невозможно зудело, и я, крутя баранку, проклинал себя за слабость к дамским вакуумным устам. Черт знает что, Слава, ругал себя, мир рушится в тартарары, а ты резвишься таким вот садистским способом. И о миллионе уже не думаешь. Понятно, на хрен тебе миллион $, коль можешь получить миллион удовольствий в соседнем лесочке.

Мой план действий предусматривал следующее: снова встретиться с бывшим десантником Витьком, купить необходимое оружие у прапорщика Руденко и, по возможности, как можно скорее совершить акты возмездия. Акты возмездия? Не есть ли это призыв к антигосударственной деятельности? Отнюдь. Это я обращаюсь к тем чиновникам, кто считает, что достаточно завести на невыразительном облике своем ленинскую бородку и лысину, и ты Владимир свят Ильич. История, повторю, имеет свойство повторяться. Сначала — трагично, а потом — комично. Вы, господа, комики, гомики, поцики, цуцики и дурики. Публика над вами потешается, а вы надуваете щечки и думаете, что от вас что-то зависит. Ровным счетом ничего. Выразился бы крепче, да культура, блядь, речи не позволяет!

Я — сын своего замордованного трудового народа, и он дал мне мандат (прошу прощение за это словцо!) на отстрел рептилий переходного этапа нашего трудного пути.

Столица встретила меня со сдержанной радостью, как мать сына, распутничавшего всю ночь. Все магистрали были забиты транспортом, и мне пришлось ковылять на попердывающим «дедушке» по переулочкам и тупичкам. Наконец, прибываю на театральную площадь, где мы договорились о встрече с бывшим десантником. Витек сидит в своем желтеньком «жигуленке», отмахивает рукой — следуй за мной.

Поездка наша была скорой — за Савеловским вокзалом находилось огромное производственное здание бывшего, очевидно, оборонного предприятия.

Подъехав с тыльной стороны, выходим из машин. Жмем друг другу руки. Витек смеется: что с лицом, погранец? А что такое, десантура? Будто рашпилем прошли по морде? А-а-а, это комары — лучший рашпиль.

На проходной моего товарища знают, и мы заходим на территорию без проблем. Теперь бы выйти, шучу я. Потом спускаемся по лестнице вниз и долго идем по коридорам, напоминающим катакомбы.

Наконец, попадаем в небольшое помещение, похожее на оружейный склад. Под кирпичным потолком тускнели лампы в сетчатых намордниках. Металлическую дверь открыл нам пасмурный человек с краснознаменным лицом прапорщика. Впрочем, это и был прапорщик Руденко, нужный нам.

— Хлебнем? — вопросил с надеждой.

— За рулем, дядя Лёня, — ответствовал мой спутник.

— Понюхаете, — указал на стол и стулья. — Новое поколение выбирает «Пепси», — проговорил с презрением. — Тьфу! Измельчал народец, измельчал.

Мы вынуждены сесть. Страдая, прапорщик разливает водку в стаканы. Я смотрю на стеллажи, на них чернеет стволами боевое оружие, как наступательное, так и оборонительное.

— Так выпьем же за славу российского оружия! — говорит прапорщик, поднимая стакан. — Чтоб его было много. Как водки.

— Хороший тост, — соглашается Витек.

— А чего стакан с ушами такой? — неожиданно обращается господин Руденко ко мне.

— Стакан с ушами? — переспрашиваю.


Еще от автора Сергей Валяев
Кровавый передел

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Скорпион

Роман самого экстремистского писателя постсоветской литературы Сергея Валяева рассказывает о бывшем сотруднике КГБ СССР, который в новых условиях и практически в одиночку продолжает нелегкий бой с теми, кто подлежит немедленному и безусловному уничтожению. Рожденный под знаком Скорпиона, бывший сотрудник КГБ СССР представляет собой взрывоопасную `гремучую смесь` для тех, кто считает себя нынешними хозяевами жизни.


Экстремист

Его профессия — защита национальных интересов. У него удивительное качество — попадать в самые невероятные боевые истории, когда решаются судьбы не только страны, но и всего мира. Методы его работы самые радикальные, а порой экстремистские. Когда спасаешьчеловечество от ультрасовременного оружия массового уничтожения, то тут, как говорится, не до сантиментов. Надо рисковать. Тем более известно: риск — дело благородное.


Провокатор

Не дай Бог жить в эпоху кризисов и перемен! А если они каждый день, эти перемены? Разлом империи СССР повлек за собой ломку человеческих судеб. Не всякий выдержал испытаний, когда рухнули прежние кумиры, когда была содрана позолоченная мишура с прошлого,когда пришлось жить в реальном настоящем - кровоточащем, провокационном, трагикомическом, когда будущее - как петляющий пыльный путь в знойном мареве Жизни. .


Тарантул

Он был бойцом спецподразделения «Тарантул». Он был на войне, где убивал и убивали его. Потом он вернулся домой и обнаружил, что криминальные «бои местного значения» идут на улицах его родного городка. И этот городок, и людей, в нем проживающих, надо защищать — защищать до последнего своего смертного часа.


Топ-модель

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
…and action!

Молодой и дерзкий журналист Виктор Вавилов, главный редактор глянцевого журнала, находится на грани нервного срыва. Кредитор требует срочного возврата долга, угрожая физической расправой; любимая жена, кажется, собирается подать на развод; подчиненные на работе явно не готовы выполнять поставленные задачи. Все меняется, когда в руки Виктора попадает видеокамера его друга, телевизионного оператора. Нужно просто нажать кнопку «rec» — и все будет… хорошо?


Во имя любви

Книга написана по сценарию известного российского драматурга А.В. Тимма.Шайка Ангелины Виннер продолжает борьбу. Им удается похитить Ольгу Кирсанову, жену убитого хозяина «Империи». Сын Ольги Ваня ради спасения матери отказывается от своих прав на фирму. Враждебный лагерь празднует победу, но… преждевременно! В руках у Лавра козырная карта — завещание, и, обнародовав его, он ломает планы своих врагов. Остановятся ли бандиты, или кто-то снова окажется их следующей жертвой?


Чужая война

Книга написана по сценарию известного российского драматурга А.В. Тимма.Франц Хартман и Ангелина Виннер, подстроившие автокатастрофу, в которой погиб хозяин «Империи» Владимир Кирсанов, намерены идти до конца. Теперь они замышляют убийство его жены Ольги и несовершеннолетнего сына Вани, наследника «трона». Волею случая Лавру суждено сыграть роль доброго ангела в судьбе женщины и ребенка.


Империя

Книга написана по сценарию известного российского драматурга А. В. Тимма.Конкуренты хозяина «Империи» Владимира Кирсанова подстроили автокатастрофу. Он гибнет, а его жена Ольга чудом остается жива. Пока она лежит в коме, адвокат Ангелина Виннер и бывший компаньон погибшего Андрей Семирядин пытаются завладеть наследством Кирсанова. Но его сын Ваня прерывает учебу в Лондоне и с помощью «сладкой парочки», музыкального Санчо и неувядающей Клавдии, возвращается на Родину, чтобы продолжить дело отца.


Ать-два!

Обстоятельный и дотошный инспектор амстердамской полиции Ван дер Вальк расследует странное убийство домохозяйки («Ать-два!»). Героям известного автора детективов предстоят жестокие испытания, прежде чем справедливость восторжествует.


Отец — это звучит гордо

Книга написана по сценарию известного российского драматурга А.В. Тимма. На страницах романа вы встретитесь со старыми знакомыми, полюбившимися вам по сериалу «NEXT», — благородным и великодушным Лавром, его сыном Федором, добродушным весельчаком Санчо и решительной Клавдией. Увлекательное повествование вводит в мир героев, полный настоящих рыцарских подвигов и романтических приключений.