Миллионер - [14]
Потом намекнула, что за ней стоят бывшие деятели КГБ из «убойного» отдела и что мой случай очень похож на случай с Иваном Кивелиди: мол, если вы не заплатите, то скоро умрете, как он, отравленный солями тяжелых металлов, подложенных в телефонную трубку. Я дружил с детства с Иваном Кивелиди, и его смерть тогда потрясла даже видавших все на свете представителей московской элиты. Но такой наезд на пустом, казалось бы, месте… Какая же беспредельная наглость!
Конечно, Малик опять был вынужден вмешаться. Чеченцы возмутились моим поведением:
— Зачем ты влез в это дело?
Я говорю:
— Но это же люди, которые у вас здесь постоянно толкались в офисе! Ваши друзья! Откуда я мог знать! И в бумаге написано, что они предоставят банковскую гарантию на проверку…
Страна продолжала меня удивлять и напрягать. Иммунитета от возможности погибнуть при странных обстоятельстве или от пули в спину, увы, пока не появлялось.
У любого предпринимателя было всего три варианта, как выжить и спасти свой бизнес в России в 1994-1999 годах.
Первый — пойти под «крышу» воров, что делало бизнес не самостоятельным. Но у воров были свои критерии и порядок. Они не брали очень много денег. Процентов десять-двенадцать — это по-божески, что вполне позволяло бизнесу выжить и развиваться. Кроме того, воры предоставляли реальную защиту.
А талантливые бизнесмены, такие, как Илья Медков, еще и постоянно обманывали «своих» воров, используя свой гораздо более высокий интеллектуальный уровень.
Второй вариант — выйти на ФСБ или МВД через структуры, в которых работают их бывшие сотрудники.
Эти бандиты похуже. У них не было никакой совести и никаких внутренних ограничителей или понятий. Сегодня они тебя защищали, а завтра вышло постановление тебя убить: они и убьют! Причем за «крышу» они драли уже процентов по тридцать-сорок…
Так работал Саша Смоленский, сделав ставку на структуры, приближенные к Коржакову. В итоге он остался ни с чем после российского дефолта 1998 года. Каким-то образом тоже избежал тюрьмы, но работать больше в России ему так и не дали.
Я встречался с Сашей, когда Коржакова уволили. Он был в ужасном состоянии. Сказал мне в отчаянии:
— Боже, какой я идиот! Единственно, что меня хоть как-то поддерживает в этой жизни: один из замов Коржакова остался на месте. Если бы не это…
На Гусинского работали Бобков, бывший заместитель председателя КГБ Крючкова, и Савастьянов, начальник московского КГБ, который слетел с должности после того, как поддержал «Мост» во время наезда команды Коржакова на Гусинского.
Был и третий вариант, который осуществил, к примеру, Малик, — это собственная служба безопасности, сильная настолько, что все остальные ее боялись и не желали с ней связываться.
В то время я уже знал наиболее сильные московские группировки — Малик, защищая свой бизнес, вынужден был изучать обстановку и при необходимости общаться со всеми авторитетами. Мы внедрили игру «Русское лото» на телевидении, и лотерея начала приносить все больше и больше денег. Сначала это были тысячи долларов, потом миллионы.
К Малику относились уважительно и со страхом. Вообще к тому времени чеченцы стали реальной силой в Москве, которая жила по своим законам. У них был совершенно отвязанный лидер Дудаев, огромные деньги по фальшивым авизо, ушедшие в Чечню, где строились роскошные особняки, процветала торговля и отлаживался внутренний рынок.
У компании «Милан» был офис в центре Москвы, на территории, которую контролировала очень сильная солнцевская группировка. Но к Малику даже никто не пришел. Солнцевские дали молчаливое «добро» на его существование безо всякой дани.
Конечно, третий вариант — самый сложный. Он требовал огромной силы воли и ежедневной готовности умереть за свое дело. И еще определенной национальности. Вот чеченцы могли создать тогда свою организацию, которая не признавала ни власти, ни авторитетов. Другим это не удавалось.
Конечно, по большому счету все варианты одинаково плохи. Нашим бизнесменам было трудно поверить, но факт остается фактом: ни в одной цивилизованной стране давно уже не существовало ничего подобного! Даже в Колумбии или на Сицилии. Мафиозные структуры в России, как ядовитые грибы, которые выросли на месте других паразитирующих в свое время организаций: обкомов, парткомов, профсоюзов…
Своя охрана была необходимостью, но очень дорогой. Я пишу не о службе безопасности, а именно об охране. Мы содержали в «Милане» семьдесят-восемьдесят человек, которые целыми днями ничего не делали, а просто существовали на случай отбивания наезда и помощи в сборе и транспортировке наличных лотерейных денег. Каждому из них все равно нужно было заплатить тысячу долларов в месяц. Значит, восемьдесят тысяч уходило только на это.
Во времена «Истока» (не говоря уже о моем кооперативе «Техника»), созданном в 89-м году, никаких подобных служб у нас не было. Тогда рэкетиры занимались ресторанами, рынками и маленькими палатками. К внешней торговле они и близко не подходили. И, конечно, у меня не было никакого постоянного телохранителя.
Зато в 95-м году со мной иногда ходила третья часть охранной команды «Милана» — до двадцати вооруженных бойцов.
Тот самый АРТЕМ ТАРАСОВ – автор бестселлера «Миллионер», известный политик, бизнесмен и первый легальный советский миллионер – написал вторую книгу, вдохновленный романтической историей гибели голландского судна «ФРАУ МАРИЯ», затонувшего в Балтийском море в 1771 году. Корабль перевозил из Амстердама в Санкт-Петербург коллекцию картин и драгоценностей для российской императрицы Екатерины II. Архивные документы и исследования водолазов свидетельствуют, что бесценный груз, пролежавший на дне моря 240 лет, мог уцелеть!Но это лишь одна из сюжетных линий романа «ТАЙНЫ „ФРАУ МАРИИ“», в котором события происходят сегодня и в XVIII веке, мистически переплетаясь вне времени и пространства.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
«…Желание рассказать о моих предках, о земляках, даже не желание, а надобность написать книгу воспоминаний возникло у меня давно. Однако принять решение и начать творческие действия, всегда оттягивала, сформированная годами черта характера подходить к любому делу с большой ответственностью…».
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.
К концу XV века западные авторы посвятили Русскому государству полтора десятка сочинений. По меркам того времени, немало, но сведения в них содержались скудные и зачастую вымышленные. Именно тогда возникли «черные мифы» о России: о беспросветном пьянстве, лени и варварстве.Какие еще мифы придумали иностранцы о Русском государстве периода правления Ивана III Васильевича и Василия III? Где авторы в своих творениях допустили случайные ошибки, а где сознательную ложь? Вся «правда» о нашей стране второй половины XV века.
Джейн Фонда (р. 1937) – американская актриса, дважды лауреат премии “Оскар”, продюсер, общественная активистка и филантроп – в роли автора мемуаров не менее убедительна, чем в своих звездных ролях. Она пишет о себе так, как играет, – правдиво, бесстрашно, достигая невиданных психологических глубин и эмоционального накала. Она возвращает нас в эру великого голливудского кино 60–70-х годов. Для нескольких поколений ее имя стало символом свободной, думающей, ищущей Америки, стремящейся к более справедливому, разумному и счастливому миру.