Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач - [23]

Внутри за длинной стойкой сидела служащая, а за ней стояли хорошо ему знакомые выходы компьютерного терминала. Перегородки из матового пластика образовывали вокруг купола отдельное служебное помещение.

— Чем могу служить? — сонно и без особого интереса спросила девушка.

— Я из группы Фармы, меня зовут Карев.

— Да?

— Я хотел бы поговорить с техником, который проводил вчера в мой домик электричество, — сказал он, открывая депилированный подбородок внимательному взгляду служащей.

— Вы хотите пожаловаться?

— Да. Он допустил преступную небрежность, и я чуть-чуть не был поражен током.

— Сочувствую, но именно этот техник улетел сегодня утром первым самолетом.

— Вы можете сообщить мне его фамилию? Я хотел бы кому-нибудь доложить об этом.

— Кому?

— Не знаю… кому-нибудь, кто может наказать его.

— В таком случае обратитесь к мистеру Кенди, координатору, — сказала служащая с таким укором, словно Карев нарушил какой-то неписанный закон. Она провела его в одно из помещений, где за столом сидел молодо выглядевший остывший блондин, подстриженный ежиком. Кенди был довольно мускулист для остывшего, а его румянец говорил о цветущем здоровье. Он крепко и сердечно пожал руку Карева, после чего внимательно выслушал его рассказ, делая записи.

— Разумеется, я дам делу ход, — пообещал он. — Кстати, мистер Карев, поскольку уже довольно поздно, скажите: вы готовы начать работу?

— Ради этого я сюда и приехал, — с улыбкой ответил Карев. — Но, честно говоря, я не знаю, на что могу пригодиться. Я приехал сюда, потому что…

— Вам ни к чему объясняться, мы в основном функционируем благодаря синдрому Beau Geste. — Кенди сложил листок бумаги из блокнота и его углом стал ковырять в больших и ослепительно белых передних зубах. — Вы представляете Фарму, поэтому можете помогать при применении биостата, производимого вашей фирмой. Е.12, если не ошибаюсь?

— Но я всего лишь бухгалтер.

— Этот вопрос решен в Нью-Йорке, — бесстрастно, хотя и с долей иронии, ответил Кенди.

— Я знаю, но думал… что, может…

— Кроме того, помощь в конторе нам не нужна.

— Дело не в этом… — Карев замолчал, пытаясь привести мысли в порядок. — Когда начинается облава?

— Уже началась. Мы занимаемся переселенной ветвью старого племени малави, а они маловосприимчивы к нашим чудесам с погодой. — Кенди написал фамилию Карева на формуляре и подал ему его через стол. — Идите с этим на склад, там вам выдадут снаряжение. Мы запланировали удержать осадки до окончания акции, и будем действовать под прикрытием тумана. С этой целью, — рядом с первым формуляром Кенди положил второй, голубой, — вы получите автомат.

— Пистолет?

— Да. Типа подкожного, на случай, если имеете что-то против применения насилия. Массовое обессмерчивание исключает применение индивидуальных инъекций.

Двухместный вездеход на воздушной подушке, который Карев взял с транспортной базы Объединенных Наций, легко двигался по дороге, ведущей на север, к тому месту, где над горизонтом висела буря. Карев вел маленькую машину почти стыдясь того, что обнаружил в себе черты искателя приключений. В обычный день в это время он сидел бы за столом в дирекции Фармы, делая вид, что следит за работой компьютеров, а на самом деле считая минуты, отделяющие его от обеденного перерыва. Зато здесь, одетый в голубую униформу Объединенных Наций, он вел незнакомую ему до сих пор машину по дороге, по которой не ездил никогда прежде. Между деревьями чужого леса светило горячее африканское солнце.

Он заново открыл известную истину, что сам приезд на новое место значит немного, на человека действуют изменения в смысле психическом и духовном. Это второе всегда происходило с опозданием, иногда на несколько дней или даже недель, ибо пребывая в обществе других людей, он не мог остаться один на один с собой и тем самым познакомиться с новой средой. Когда-то, еще молодым практикантом, он приехал на трехнедельный семинар в Полярный Город, где все время его не покидало странное оцепенение и удивление тем, что он не в состоянии вкусить отличия этого города от всех других.

Только в последний день, освобожденный от обязательных лекций и назойливого общества коллег по профессии, он отправился за город и углубился на километр в мир вечного льда. Завернув за ослепительно белый холм и потеряв из виду цивилизацию, он вдруг обнаружил, что оказался в Антарктиде, совершенно так, будто его перенесла какая-то волшебная сила, которая всего секунду назад вырвала его из привычной жизни. Вневременная, грозная красота заставила его остановиться, затаив дыхание, и созерцать необыкновенное зрелище.

Подобное чувство он испытывал и сейчас, оказавшись вдруг в одиночестве, вел машину мимо кустов из рода мареновых, усыпанных сказочно красивыми цветами. Его ждали опасности и острые ощущения, новые поступки и переживания. Если столько несло в себе ближайшее будущее, то что говорить о миллионе завтра? Чувство, что он борется с самой жизнью, наслаждается ее радужно разноцветным содержимым, не притупляло остроту событий, приведших к этому, но по крайней мере он чувствовал, что живет. Понимая, что поддается наплыву чувств, подобных тем, которые испытываешь во время траура, и желая сбить накал своих переживаний, он начал фальшиво насвистывать. Дорога внезапно пошла вниз, к довольно широкой реке с коричневой водой, вероятно, из-за длительного ливня, вызванного группой управления погодой.