Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач - [17]

— Астарта приглашает вас в свое жилище, — прошептала девушка и провела их в большой бар, занимавший весь первый этаж здания.

— Не понимаю, — сказал Карев. — Мне казалось, что деятельность этих заведений заключается в том, что девушки платят вам, а не наоборот.

Ритчи тяжело вздохнул. — Неужели все бухгалтера такие непрактичные? Конечно, они, нам платят, но и заведение должно иметь с этого какой-то доход. Эти сто долларов за вход обеспечивают ему избранность и покрывают расходы на содержание, а мужики, вроде меня, все равно зарабатывают, получая плату с девушек.

— О! И сколько же ты можешь получить?

Ритчи пожал плечами, проталкиваясь сквозь толпу к бару.

— Двадцать новых долларов за успокоение.

— Теперь я понимаю, почему это заведение приносит доход, — насмешливо сказал Карев.

— Что это за намеки, ты, замороженное яйцо? — резко спросил Ритчи. — Думаешь, что я не верну этой сотни? Подожди, и увидишь сам. Что ты пьешь?

— Виски.

Наконец Ритчи добрался до зеркальной стойки и приложил к глазу автобармена свой кредиск.

— Одно шотландское и одно заправленное, — сказал он.

Тут же в отверстии показались два запотевших стакана. Край одного из них светился нежным розовым светом, показывая, что он содержит что-то еще, кроме алкоголя. Карев взял ничем не выделяющийся стакан и, хлебнув слегка успокаивающий напиток, критически осмотрелся. Большинство присутствующих были исправными разного возраста. Хостессы, одетые в световые ожерелья, кружили между столиками и кабинами, как колонны застывшего огня. В зале находилось и несколько остывших, одетых, как он с облегчением заметил, совершенно обычно и болтающих с приятелями с самым беззаботным видом.

— Будь спокоен, Вилли, — сказал Ритчи, как будто читая мысли Карева. — Это нормальное заведение, и никто не будет на тебя наговаривать.

Опасения, охватившие Карева при мысли о перспективе проведения всего вечера в обществе Ритчи, вдруг усилились.

— Я не особый поклонник запретов, — равнодушно сказал он, — но разве ты не знаешь, что остывшие мужчины не любят, когда их причисляют к потенциальным гомосексуалистам?

— Прошу прощения, профессор? А что я такого сказал?

— Почему кто-то должен на меня наговаривать?

— Я уже сказал, что прошу прощения, — Ритчи одним глотком выпил содержимое стакана и улыбнулся. — Не горячись так, парень. Я считаю, что все запреты нужно нарушать. Это единственный интеллигентный образ жизни.

— Все запреты?

— Точно.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно, — Ритчи отставил стакан. — Выпьем еще по одной, — предложил он.

— На, возьми это, я едва пригубил.

Сказав это, Карев оттянул в поясе брюки Ритчи и вылил туда содержимое своего стакана, после чего отпустил эластичный материал, который с хлопком вернулся на место.

— Что ты?.. — опешил Ритчи, у которого слова застряли в горле. — Что ты делаешь?

— Нарушаю запрет, касающийся вливания алкоголя кому-нибудь в штаны. Я тоже хочу жить интеллигентно.

— Ты что, спятил? — Ритчи посмотрел на мокрое пятно, разливающееся вниз по его худым ногам. Потом с растущим гневом, сжимая кулаки, поднял взгляд на Карева, — Я тебя за это в отбивную превращу.

— Попробуй, — серьезно ответил Карев. — Но помни, что тогда ты потеряешь сто долларов, которые заплатил за вход сюда.

— Значит, ребята не ошибались относительно тебя.

— В каком смысле?

— B таком. Что ты такой же подозрительный, как часы за два доллара, — Ритчи резко придвинул свое лицо к лицу Карева. — Мы все знаем, почему Баренбойм так тащит тебя вверх. Куда это вы пропали, когда уехали якобы в Пуэбло?

Карев, который за всю сознательную жизнь никого не бил, ударил Ритчи кулаком по шее. Правда, нанес он удар непрофессионально, тем не менее высокий Ритчи повалился на колени, хрипя и с трудом хватая воздух. Откуда ни возьмись, из полумрака выскочила группа крепких бабенок в кожаных шлемах на головах. Они схватили Карева под руки и вывели из бара. В холле его некоторое время подержали неподвижно перед хеледетектором, чтобы компьютер запомнил его лицо и внес в список нежелательных посетителей, потом свели по лестнице вниз и отпустили. Входящие в Святыню мужчины высказывали шутливые предположения, по какой это причине выбрасывают из борделя остывшего, но ему было все равно. Долгое время в нем нарастало желание ударить кого-нибудь, а он был благодарен Ритчи за то, что тот дал повод для этого. В правой руке, как воспоминание от нанесенного удара, осталось покалывание, похожее на электрические импульсы. Мысленно он почти согласился с Афиной.

Только гораздо позднее, когда он накачался виски, его стала мучить мысль, что Ритчи — человек, вовсе ему не близкий — проболтался, будто знал о его «тайных» связях с Баренбоймом. А ведь и Баренбойм, и Плит делали все, чтобы не допустить утечки информация, указывающей на связь Карева с Е.80. Неужели сведения все же просочились?

Погружаясь в сон, он видел перед собой опасные столетия, а потому ему снова снилось, что у него тело из стекла.

Глава ШЕСТАЯ

Утреннее небо над аэропортом, ясное, чистое и безоблачное, если не считать огромного столба тумана, окружающего туннель тихих стартов, слепило глаза. Относительно теплый воздух сразу над землей попадал в этот столб из-за разности магнитных полей и быстро поднимался вверх, превращая туннель в невидимый реактивный двигатель, выбрасывающий газы в верхние слои атмосферы. Карев, прибывший в аэропорт заранее, посмотрел старт нескольких самолетов, которые подъезжали к основанию столба из туч, поднимались вертикально вверх и исчезали. Он напрягал зрение, пытаясь увидеть, как они выскакивают вверху и ложатся на курс, но глаза разболелись, и он бросил это занятие.