Миллион в лохмотьях - [48]

– Иногда. Бывало, что у него пойло раньше времени заканчивалось, тогда он начинал названивать. Выпрашивал добавку, но я редко ему дополнительное питье привозил.

– Почему?

– Потому что только начни, и уже с крючка не слезешь. Будет звонить и днем, и ночью, пока не допечет. А так он знает, что больше положенной нормы от меня не получит, и растягивает на весь срок.

– Когда он звонил вам последний раз, помните?

– Как ни странно, помню, – ответил Максим. – Звонок был уж больно необычный, не в его стиле, поэтому и запомнил.

– Что было странного в звонке? – Гуров весь превратился в слух.

– Да сам повод. Он про водку даже не вспомнил. Попросил кое-что в Интернете найти. Я нашел, продиктовал ему все, что он просил. Он поблагодарил и отключился. Про спиртное так и не заикнулся.

– И что же вы искали для него в Интернете?

– Сведения об одном фонде. Название фонда не помню, но могу посмотреть в запросах.

– «Рука помощи»? – подсказал Лев.

– Кажется, да. Я не заострял внимание на названии. Продиктовал номер телефона для связи, адрес офиса и еще кое-что про директора и работу фонда. Я еще подумал, что дядя решил у них помощи просить. Ну, социальные выплаты какие-то или бесплатное лечение.

– Когда это было?

Максим назвал дату. Получалось, что к племяннику Димарик обратился в тот вечер, когда рассорился с Зойкой.

– Больше он вам не звонил?

– Нет, больше не звонил. Наверное, нужды не было, – пожал плечами Максим.

– Спасибо, вы нам очень помогли, – поблагодарил Гуров. – Номер вашего телефона у нас есть, в случае необходимости будьте готовы снова приехать в отдел.

– А что с телом? – поднимаясь, спросил Максим. – Надо ведь к похоронам готовиться.

– С этим повремените. Сотрудники морга с вами свяжутся, когда придет время. А вот на опознание съездить, скорее всего, придется. В том, что в парке обнаружен труп Дмитрия Вертянкина, сомнений нет. Я сам опознал его. Но подтверждение родственника все равно понадобится, когда придется забирать тело, так что с этим не тяните.

– Я отвезу его, – вызвался Маркушин. – Протокол составим позже.

Отключив компьютер, он направился к выходу. Гуров спорить не стал. Хоть какая-то польза, решил он. Из отдела вышли вместе, там Маркушин повел Максима Вертянкина к служебной машине, а Лев отправился обратно в Управление.

Там он пробыл до девяти вечера и за это время успел получить отчет о поисках Тимура Мерцхулавы от краснодарских коллег. В филиале фонда Мерцхулава не появлялся. О его приезде не знал никто из сотрудников. Служебная квартира, где обычно останавливался директор, оказалась пуста. И все же в Краснодар Мерцхулава приехал. Сотрудники ГИБДД зафиксировали его автомобиль сразу в четырех точках города. Сейчас полиция Краснодара ждала разрешения на задержание авто и самого Мерцхулавы.

Выслушав отчет коллег, Гуров понял, что в ближайшее время новости от краснодарских больше не поступят. Какое-то время он сидел и рассуждал над превратностями судьбы, перебирая в памяти все моменты расследования, пытаясь понять, каким образом исправить ситуацию и выйти на Мерцхулаву. Фразу «утро вечера мудренее», он больше не произносил.

Глава 10

Вечерние сумерки опустились на город, шум с улицы стих, двор опустел. Время от времени с автотрассы доносились звуки проезжающих машин. В комнате на шестом этаже у окна сидел мужчина. Свет не зажигал, не двигался и не разговаривал. Впрочем, вести разговоры ему было не с кем, в квартире кроме него никого не было. Тишину нарушало лишь мерное тиканье настенных часов да журчание воды, тонкой струйкой стекающей в кухонную раковину из неисправного крана.

В этой комнате он оказался по собственной глупости, или от жадности, не важно. Важно было то, что он стал беглецом. Зайцем, спасающимся бегством от двух охотников. Квартира, съемное жилье на окраине Краснодара, угнетала своей ветхостью. Старая, отслужившая свой век мебель, заляпанные неизвестно чем дешевые обои, доисторическая сантехника на грани полного разрушения и совершенно невыносимый запах. И все же мужчина считал большой удачей, что ему удалось снять хоть такую квартиру.

Он не менял позы больше четырех часов, мышцы затекли, спина горела огнем, скулы от напряжения сводила судорога, а он продолжал сидеть и смотреть в одну точку. Мозг сверлил вопрос, один-единственный вопрос, но он изматывал, доводил до отчаяния своей неотступностью, заставляя снова и снова прокручивать в голове события последних дней. Что делать? Что делать? Что делать! Снова и снова, раз за разом, пробиваясь сквозь любые мысли, любые воспоминания. Ответа он не имел, и это выглядело чудовищным.

На самом деле вся ситуация казалась чудовищной. Как могло случиться, что он, Тимур Мерцхулава, мамин любимчик, везунчик по жизни, мог вляпаться в такое дерьмо? Как дошел до этой вонючей дыры? Для чего он здесь и где спасение? Спасения не было, он это точно знал, как знал и то, что возврата к прошлому уже не будет. Он больше никогда не станет прежним. Он переступил черту, пересек грань, дошел до точки невозврата, и теперь все будет иначе.

Раньше ему казалось, что уж с кем, с кем, а с ним такого просто не может произойти. Ведь это он, будучи пятиклассником, получил путевку в престижный лагерь отдыха только за то, что учительница по музыке легко поддавалась лести. Это он в девятом стал кумиром всего женского состава школы, потому что вовремя сориентировался и выбрал для себя верный имидж. Не тот, который был близок ему, а тот, на который клевали все особи женского пола от семи до семидесяти лет.