Миллион миров - [6]

– Пора вскрывать твой подарок, Фокс-младший, – ухмыльнулась боевая девица.

– Порезать только что приобретённую вещь? – впервые за утро подал голос Фазиль, который аккуратно завтракал трёхслойной яичницей-глазаньей и просматривал биржевые сводки. – Нет ли более конструктивного способа достать соринку, которая мешает принцессе спать?

– Ладно, – Ана с досадой спрятала коготь (до следующего раза) и вытащила кое-что гораздо меньшего размера. – Как тебе такое, Одиссей Фокс?

На ладони девушки лежала интересная вещица, такая же старинная и раритетная, как и всё, что хранилось в её сумочке. Крепкое кольцо с наросшей на него большой и несимметричной геометрической фигурой, ступенчатой и «многоэтажной», как узоры висмута. Посередине этой конструкции в углублённой ложе перекатывался шарик, потёртый от времени и бесчисленных использований.

– О, логонайзер, – удивился детектив. – Давно таких не встречал.

– Оригинальный, а не реплика, купила на аукционе, – похвасталась девушка. – Ему четыреста лет, но они не портятся.

– Позвольте узнать, молодые люди, – пожевав губами, спросил луур, – Что это за прибор?

– Логонайзер может примагнитить вещь на расстоянии, – объяснила Ана и, не сходя с места, навелась на свою комнату, а точнее, на кресло-колыбель. Она поводила рукой, пытаясь поймать на магнитный луч ту неуловимую мелочь, которая портила ей сон. – Вот, навелась… Подцепила!

– Но соринка в глубине между слоями, – не понял Фазиль. – Как вы можете её выдернуть?

– Не выдернуть, а подвести. Вот смотрите.

Она просто держала руку, а шарик покатился по узким дорожкам, то вправо, то влево, то выше, то ниже. Внутри колыбели легонько зашебуршало, зашевелилось, и иногда становилось видно, как неизвестная вещь под двумя-тремя слоями мягкого шерстяного гнезда движется в те же стороны, что и шарик.

– Ух ты, – удивился бухгалтер. – Ваше кольцо ведёт эту штуку к выходу?

– Точно. Логонайзер анализирует пространство и выстраивает оптимальный маршрут, а потом тянет примагниченную вещь по нему, пока не выведет, куда укажет владелец.

– Но, ммм, каково практическое использование? Искать потерявшиеся ключи?

Вообще-то применений у логонайзера были сотни.

– Во времена, когда защитные поля ещё только возникали, на громоздких космических кораблях было легко потерять одну из миллиона деталей, – сказал Одиссей, вспоминая ту эпоху. – Это сейчас на судах развитых миров все блоки переложены полевыми переслойками, и мелкие детали не могут провалиться, потеряться, застрять. А раньше такое было в порядке вещей. И когда крошечная запчасть укатилась куда-нибудь в сложный механизм и где-то заклинила, то пиши пропало. Облазить и обшарить полкорабля в поисках было нереально. Иногда из-за этого в целом функциональные корабли списывались или уходили на генеральную переборку.

– Но это было до прихода логонайзеров! – воскликнула Ана.

В этот момент неизвестная мелочь, дойдя из глубин колыбели к её поверхности через слои шерстяных волн, выскользнула оттуда и моментально перепорхнула пять метров, мягко примагнитившись к кольцу.

– Эээ? – непонимающе спросила принцесса, как можно дальше отводя руку. – Что это за штука?

Это было нечто… непонятное. Взгляд путался в показаниях, мозг колебался, как пьяный. Никто не понимал, что же он видит: эта штука овальная или бесформенная? Она замерла или неуловимо движется, статична или изменяется и течёт? Какого она цвета, фиолетовая или чёрно-белая в горошек? В глазах немного рябило, Фокс потряс головой и проморгался.

– Брр, – сказала Ана, которая взяла вещицу в руку и тут же об этом пожалела. – Забери скорее, она непонятная!

Одиссей принял штуку и секунду сжимал её в ладони, пытаясь ощупать, но не выдержал, сморщился и побыстрее положил на стол. Она и наощупь была такая же неуверенная в себе: то ли шершавая, то ли колючая, а может, гладкая в крапинку. Хотелось сжать её посильнее и прикрикнуть: «Определись уже!» Какая странная вещь.

Одно было ясно: перед ними лежало то, ради чего неустановленный Мистер Икс обманул систему безопасности межзвёздной корпорации. То, что он по какой-то причине надёжно спрятал у всех на виду.

– Не «Принцесса на горошине», – воскликнул Фокс. – Это дело называется «Двенадцать стульев». Только наоборот, мы сначала нашли в стуле сокровище! А теперь надо понять, кто его туда запрятал, и зачем.

– Какое сокровище? – спросила Ана, с опаской глядя на штуку. – Это, по-твоему, выглядит как сокровище?

– Если кто-то пошёл ради этой штуки на такие ухищрения, значит, она имеет большую ценность.

– Опять выдумываешь!

– Конечно выдумываю, – возмутился Одиссей. – Ты до сих пор не поняла, чем я занимаюсь?!

– Всё я поняла! Только выдумки должны быть логичные, а не совсем фантастические.

Одиссей мог бы указать Ане Неверующей на то, что только за последнее время дважды оказался совершенно прав. Но в том, как она его задирала, была своя прелесть, словно игра, понятная только им двоим. Ему не хотелось прекращать эту игру.

– Вот сейчас и проверим, фантазия это или нет, – он сверкнул кристаллом.

– Что ты делаешь?

– Снимаю визио. Ух ты!

– Ух ты! – эхом отозвалась Ана.

Даже на трёхмерной записи Штука оставалась непонятной формы и цвета. Её двойственность (вернее, множественность) передавалась через носители информации, а значит, она не обманывала восприятие, а вправду была такая… не вполне определённая.