Миллион миль - [27]

Но «Файрдрейк» всего этого не видел. Эсминец патрулировал возле острова Альборан, крошечного клочка земли, лежащего на полпути между Европой и Африкой в том месте, где Гибралтарский пролив переходит в Средиземное море. Во время патрулирования он установил гидроакустический контакт с подводной лодкой и атаковал ее глубинными бомбами, но безрезультатно. В остальном патрулирование проходило спокойно.

Затем их сменил эсминец «Рестлер», который передал сообщение, полное мрачной иронии:

«Когда мы выходили, наши бывшие союзники бомбили Гибралтар в течение 2 часов».

Это произошло в сумерках 24 сентября. Команда «Файрдрейка», вернувшись, в потемках не заметила никаких разрушений, хотя французы позднее заявили, что добились попадания в «Ринаун». Они сбросили на крепость более сотни тонн бомб, повредили несколько орудий и вызвали небольшую панику.

Эсминец подошел к главному причалу рядом с Башней — зданием штаба. Весь район был оцеплен, и один из портовых рабочих сообщил:

«Там лежит неразорвавшаяся бомба».

Но сам порт практически не пострадал. Гавань была пустой. Корабли Соединения Н ушли в море в разгар первого налета, предпочтя сражаться на глубокой воде, а не в тесном порту.

«Ринаун» выходил северным фарватером, ведя огонь из всех зенитных орудий. Жители Гибралтара говорили, что это было впечатляющее зрелище.

Ночь прошла тихо, никаких сигналов воздушной тревоги.

На следующее утро сигналы тревоги тоже не прозвучали. На берегу говорили: «Честь спасена — даже в том кривом смысле, который вкладывают в это слово французы: они показали себя — больше ничего не будет».

Жизнь вошла в привычную колею. Эсминец стоял в гавани, и единственным развлечением был свист боцманской дудки. Команда выскакивала наверх, слыша «Большой сбор» и «Захождение» или, наоборот, расходилась после сигнала «Подвахтенные вниз».

Все выглядело тихо и мирно, лишь на горизонте витало смутное облачко. Всюду царила атмосфера «после боя». На берег в увольнение отправлялась половина команды, и моряки получили возможность хорошо отдохнуть.

Но потом в 14.30 раздался сигнал воздушной тревоги. На мачте над Башней взлетели черный и желтый вымпелы. «Файрдрейк» послушно отрепетовал сигнал, подняв на фалах черное и желтое. В этот момент он оказался единственным военным кораблем в гавани. Там находилась также пара траулеров, но Соединение Н отсутствовало. «Желтую тревогу» в Гибралтаре объявляли по пять раз на дню. Это могла быть ложная тревога, могло быть извещение о приходе «ищейки», так как время от времени над портом пролетали самолеты-разведчики всех заинтересованных сторон.

Но почти сразу вслед за сигналом начался налет. Над головой появились 3 самолета, которые летели высоко в облаках. Они прилетели с юго-востока и выскочили из туч прямо над Скалой.

Первыми открыли огонь южные батареи. Затем к ним присоединились северные батареи, бофорсы и зенитки на мысе Европа, орудия, разбросанные по всей крепости. Небо тут же покрылось черными клубками разрывов. Грохот выстрелов раскатистым эхом отдавался среди утесов Скалы.

На «Файрдрейке» зенитчики тоже заняли места при орудиях. Они приготовились к стрельбе. Наконец выпал случай опробовать недавно установленное 76-мм орудие. Оно открыло огонь. Молодые призывники военного времени, составлявшие его расчет, действовали так же сноровисто, как ветераны. Они поставили настоящую стену разрывов на пути самолетов.

Но затем, сквозь грохот собственных выстрелов и злобный треск выстрелов Скалы, они услышали звук, хорошо знакомый им со времен Норвегии — зловещий свист бомб. Первая серия легла в море далеко от гавани. В небо поднялись привычные фонтаны грязной воды.

Первая волна улетела, появилась вторая.

Это не был символический налет. Это была еще одна целенаправленная атака возмездия, нацеленная на Скалу, еще одна атака, на которую Виши подтолкнула слабость и слепое повиновение воле Германии. Ну, разумеется, и раненая гордость. Раненая гордость — прежде всего.

Офицеры на мостике смотрели, как развивается атака, видели падение бомб и следили за всем этим с ледяным спокойствием. Вторая волна бомбардировщиков летела с юга вдоль горного хребта Скалы. Снова орудия эсминца вплелись в грохот многочисленных батарей Гибралтара.

Эти бомбы легли прямо в бухте Роскиа. Они уничтожили несколько домов и повредили дорогу. Они целились в порт, но промахнулись.

Почти сразу после этого началась новая атака. Стало ясно, что налет был тщательно спланирован и хорошо отрепетирован.

Эти самолеты подошли с востока. Этим они собирались сбить с толка наводчиков, которые ожидали появления противника с юга и запада.

Один самолет сбросил бомбы с малой высоты, явно намереваясь попасть либо в Башню, либо в «Файрдрейк». Они видели, как бомбы отделились от самолета и описали длинную изящную кривую. Но укрыться от них не было никакой возможности. Бомбы легли поперек гавани, подняв огромные столбы воды.

Самый близкий взрыв произошел в 30 ярдах от «Файрдрейка». Одна из бомб попала прямо в траулер, стоящий около стенки. С эсминца увидели огромный всплеск, а потом поднялся столб дыма.

А от мыса Европа уже шла новая группа бомбардировщиков. Эти самолеты летели ниже, чем первые. Морякам эсминца показалось, что они вообще идут на бреющем полете.