Миллиарды и миллиарды: Размышления о жизни и смерти на рубеже тысячелетий - [40]
Чтобы в корне решить проблему, нужны изменения устрашающих масштабов – особенно с точки зрения политиков, стремящихся делать лишь то, что принесет им выгоды за время пребывания в должности. Если бы речь шла о двух-, четырех– или шестилетней программе, фигуры во власти охотнее поддержали бы ее, увидев шанс накопить политический капитал к моменту переизбрания. Но если речь идет о 20, 40 или 60 годах, если выигрыш ожидается даже не к пенсии, а после смерти, политики становятся гораздо менее сговорчивыми.
Конечно, не следует уподобляться Крезу и безоглядно действовать, не выяснив всех фактов. Иначе мы рискуем за огромные деньги совершить что-то ненужное, глупое или опасное. Но еще более безответственно игнорировать приближающуюся катастрофу в наивной надежде, что она пройдет стороной. Хорошо бы нащупать взвешенный путь к политическому отклику на сложившуюся ситуацию. Путь, который отвечал бы серьезности проблемы, но не завел бы нас в пропасть, если мы по какой-то причине (например, просмотрев спасительную отрицательную обратную связь) все-таки переоцениваем эту серьезность.
Представьте, что строите мост или небоскреб. В подобные конструкции принято закладывать гораздо больший запас прочности, чем может потребоваться в реальности. Почему? Потому что последствия обрушения моста или небоскреба настолько страшны, что нужна абсолютная надежность. Нужны стопроцентные гарантии безопасности. На мой взгляд, аналогично следует подходить к решению местных, региональных и глобальных проблем окружающей среды. При этом, как я отметил, возникает огромное сопротивление, отчасти из-за перспективы очень больших затрат со стороны властей и бизнеса. Поэтому мы наблюдаем все более активные попытки дискредитировать идею глобального потепления. Но разве для укрепления мостов или небоскребов не нужны деньги? Это же непременный элемент затрат на крупномасштабное строительство. Инженеры и строители, экономящие на всем, вплоть до разумных предосторожностей, не считаются трезвомыслящими капиталистами, которые не хотят выбрасывать деньги на ветер. Они считаются преступниками. Существуют законы, гарантирующие, что мосты и небоскребы не будут рушиться. Разве не нужны нам соответствующие законы и нравственные нормы в отношении проблем окружающей среды, потенциально гораздо более опасных?
Теперь я хотел бы предложить несколько практических шагов по решению проблемы изменения климата. Я убежден, что они отражают единодушное мнение многих специалистов, хотя, конечно, не всех. Это лишь первый шаг, попытка смягчить проблему, но попытка достаточно серьезная. Сломать тренд глобального потепления и вернуть климат Земли к норме было бы гораздо сложнее, скажем, в 1960-х гг. Мои предложения не являются чем-то радикальным еще и потому, что и без глобального потепления имеются все основания воплотить их в жизнь.
Систематическое наблюдение за состоянием Солнца, атмосферы, облаков, суши и океана со спутников, самолетов, кораблей и земной поверхности с применением широкого арсенала приборов могло бы значительно снизить нынешнюю неопределенность, позволило бы найти системы обратной связи, изучить региональные схемы загрязнения и их воздействие, отследить сведение лесов и рост пустынь, изменение полярных ледниковых шапок, горных ледников и уровня океана, проанализировать химический состав озонового слоя, разброс продуктов вулканических извержений и их последствия для климата, а также вести тщательный учет поступления солнечной энергии на Землю. Никогда прежде у нас не было таких эффективных инструментов исследования и сбережения среды обитания. К этой деятельности готовы подключиться многие космические державы, но главным инструментом является роботизированная система наблюдения Земли (НАСА), составная часть программы «Миссия по исследованию планеты Земля».
С поступлением парниковых газов в атмосферу климат не меняется моментально. Проходит около столетия, пока эффект проявится на две трети. Таким образом, даже если мы завтра же прекратим выбрасывать в воздух СО>2 и другие газы, парниковый эффект продолжит усиливаться, самое меньшее, до конца XXI в. Это веская причина отвергнуть выжидательный принцип как недопустимо опасный.
Во время нефтяного кризиса 1973–1979 гг. мы подняли налоги с целью сократить потребление бензина, уменьшили размеры автомобилей и снизили предельно допустимые скорости. Затем, на фоне нефтяного изобилия, мы снизили налоги, пересели на большие автомобили и разрешили ездить быстрее. Это что угодно, только не долгосрочное мышление.
Чтобы парниковый эффект не усугублялся, необходимо уменьшить мировую зависимость от ископаемого топлива по меньшей мере вдвое. В краткосрочной перспективе, пока мы еще не можем без него обойтись, его следует эффективнее использовать. При населении 5 % от общемирового США потребляют почти 25 % мировой энергии. Почти треть выбросов СО>2 в США приходится на автомобили. Ваша машина выбрасывает за год больше углекислого газа, чем весит сама. Очевидно, снизив расход бензина или дизеля на каждый километр пробега, мы уменьшим поступление углекислоты в атмосферу. Практически все эксперты сходятся на том, что эффективность использования топлива можно повысить в огромной мере. Как можем мы, называющие себя защитниками окружающей среды, мириться с машинами, которым 10 л бензина хватает только на 80 км с небольшим? Сумев проехать 160 км, мы уменьшим выбросы с тех же 10 л вдвое, 320 км – вчетверо. Это типичный пример разгорающегося конфликта между краткосрочной задачей максимизации прибыли и долгосрочной целью минимизации ущерба для окружающей среды.
