Миллиардеры поневоле. Альтернативная история создания Facebook - [7]
Глава 3
НА ЧАРЛЬЗ-РИВЕР
Пять утра.
Пустынный отрезок Чарльз-Ривер — зеркальная голубовато-зеленая излучина длиной в четверть мили, ограниченная с одного конца каменными арками пешеходного моста Уикса, а с другого — бетонным Гарвардским мостом, несущим многополосную автостраду. Низко над простылой водой тяжелым пологом нависает туман. Воздух так густо напитан влагой, что не понимаешь, где кончается река и начинается небо.
Эта мертвая тишина, это застывшее мгновение — очередная строка на очередной странице книги, вобравшей в себя три столетия таких же, чреватых будущим мгновений. Мертвая тишина… Но вдруг раздался тишайший звук: два весла уверенно погружались в ледяную гладь, описывали дугу в голубовато-зеленом водовороте и толчком выныривали на поверхность — все это в совершенном и многосложном сопряжении механики с искусством.
Мгновением позже из-под моста Уикса выскользнул двухместный скиф,[11] его фибергласовый корпус точно по центру разрезал речной извив, как алмаз — оконное стекло. Лодка двигалась настолько плавно, что казалась неотделимой от реки; пластиковый изгиб ее корпуса словно вырастал из голубоватой зелени воды, а ее безупречный ход почти не поднимал волны.
Довольно было одного взгляда на скиф, на то, как весла в едином ритме пронзают поверхность воды, как плавно влечется по реке лодка, чтобы понять: двое гребцов на изящном судне не один год оттачивали свое искусство. Вид этих молодых спортсменов убеждал в том, что подобное совершенство объясняется не только упорными тренировками. С берега они были похожи на двух роботов — точные копии друг друга, с одинаковыми шапками русых волос и очень американскими рельефными чертами лиц. Как и движение лодки, сложение их было близко к совершенству, тела стройные и гибкие, под серыми гарвардскими футболками мощно перекатывались мускулы. Впечатление, которое производили эти парни ростом шесть футов и пять дюймов, только усиливалось абсолютным сходством двух пар голубых глаз и выражения неукротимой решимости на роковых для женщин лицах.
Братья Винклвосс были однояйцевыми близнецами, но только «зеркальными» — оплодотворенная яйцеклетка в их случае как бы раскрылась, как раскрывается журнальный разворот. Тайлер Винклвосс, который сидел в лодке спереди, был правшой, а по складу характера — более рассудительным и серьезным из двух. Левша Кэмерон Винклвосс, в отличие от брата, был натурой творческой и артистической.
Но сейчас их личности слились воедино; во время гребли они между собой не разговаривали — легко направляя лодку вниз по Чарльз-Ривер, они вообще не общались ни словами, ни какими-либо другими средствами. За годы занятий с разными тренерами в Гарварде и раньше, в Гринвиче, штат Коннектикут, где они выросли, близнецы научились почти нечеловеческой сосредоточенности. Их труды во многом уже окупились — к третьему курсу они стали кандидатами в олимпийскую сборную. В Гарварде братья были лучшими из лучших: чемпионы страны, они не раз приводили к победам университетскую команду. В Лиге плюща[12] им не было равных ни в одном из видов академической гребли.
На время, пока близнецы Винклвосс гоняли свою лодку по студеной реке, обо всем этом было забыто. С четырех утра они гребли по Чарльз-Ривер от одного моста до другого и обратно — это молчаливое патрулирование продлится еще не меньше двух часов. Они будут работать веслами до изнеможения, до тех пор пока не проснется кампус и сквозь серую толщу тумана не начнут пробиваться яркие лучи утреннего солнца.
Три часа спустя Тайлер, до сих пор ощущавший под собой пружинящую массу речной воды, уселся рядом с Кэмероном у длинного деревянного стола в дальнем углу столовой Пфорцхаймер-Хауса. В ярко освещенном просторном зале таких столов помещалось больше десятка. Почти все места были заняты — завтрак начался уже давно.
Пфорцхаймер-Хаус — одно из самых больших и самых новых в Гарварде общежитий для старшекурсников («новых», впрочем, только по меркам трехсотлетней истории кампуса). В нем обитают полторы сотни студентов второго-четвертого курсов. Первокурсники всегда живут на Гарвард-Ярде, а в конце первого года обучения по принципу лотереи решается, где каждый из них проведет дальнейшие годы учебы. Общежитие Пфорцхаймер-Хаус считается далеко не лучшим вариантом. Оно образует центральную часть «Каре» — четырехугольника зданий, которые обрамляют обширную, поросшую нестриженой травой лужайку. «Каре» находится на отшибе, университет построил его за пределами кампуса под предлогом борьбы с перенаселенностью последнего, но истинной причиной возведения комплекса было, по всей видимости, желание с максимальной пользой освоить громадные финансовые пожертвования.
«Каре» — это, конечно, не Соловки, но студенты, которых туда определяют на жительство, чувствуют себя сосланными в некое подобие ГУЛАГа. От расположенных там общежитий до Гарвард-Ярда, где проходит большая часть занятий, двадцать минут пешком. Для Тайлера с Кэмероном оказаться в «Каре» было вдвойне неприятно — от Гарвард-Ярда им приходилось еще десять минут пилить до лодочной станции, пристроившейся на берегу реки, как раз там, где стоят более известные гарвардские общежития: Элиот, Кёркланд, Леверетт, Мазер, Лоуэлл, Адамс, Данстер и Куинси.
Этот сериал смотрят во всем мире уже пятый год. Он вобрал в себя все страхи нашего времени, загадки и тайны, в реальности так и не получившие научного объяснения. blablablaЕсли вы хотите узнать подробности головоломных дел, раскрытых и нераскрытых неугомонной парочкой спецагентов ФБР, если вы хотите заглянуть за кулисы преступления, если вы хотите взглянуть на случившееся глазами не только людей, но и существ паранормальных, читайте книжную версию «Секретных материалов» — культового сериала 90-х годов.
Приходилось ли вам играть в казино? А случалось ли выигрывать? А знаете ли вы людей, которым это удавалось не раз? Книга Бена Мезрича как раз о таких людях — оседлавших удачу, сделавших игру своей профессией. И дело тут не в везении. Студенты Массачусетсского технологического института придумали, как обыграть казино, разработали систему подсчета карт. Что из этого вышло? Читайте Удар по казино — захватывающую, увлекательную книгу, от которой невозможно оторваться.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.