Миллиардер из Кремниевой долины - [79]
Глава 16
Космос
В детстве, входя в библиотеку, я сразу устремлялся в разделы науки и научной фантастики. Я подсел на фантастику после романа Роберта Хайнлайна «Ракетный корабль “Галилей”», о том, как подростки построили в пустыне ракету и отправились на Луну. Но мне нравились и не фантастические книги, такие как «Ракеты и полеты в космос» Вилли Лея – рассказ о рождении немецкой ракетной техники.
Романы переплетались с реальностью тех дней. 12 апреля 1961 года Юрий Гагарин стал первым человеком в космосе – захватывающее событие, даже для второклассника. Вечером того дня я вышел на крыльцо, где мама показывала мне созвездия. Я смотрел вверх и думал: а можно отсюда его увидеть? Я не знал, что полет Гагарина в один виток продолжался меньше двух часов и что он уже благополучно приземлился.
Я помнил наизусть имена семи астронавтов проекта «Меркурий», американских героев космоса. Через три недели после полета Гагарина я смотрел по телевизору на Алана Шепарда, который первым взлетел на ракете. Девять месяцев спустя, когда Джон Гленн стал первым американцем, достигшим орбиты, его имя было у всех на устах. Космическая наука стала национальной идеей; Джон Кеннеди заявил, что американцы достигнут Луны до конца десятилетия. Как и все мальчишки, я собирался стать астронавтом, когда вырасту. Для настоящего приключения нет ничего лучше открытого космоса.
Это был год и Всемирной выставки в Сиэтле, и мой двоюродный брат Томми из Оклахомы приехал к нам на все лето. Я помню, с каким восторгом мы смотрели фильм «Лунный пилот», где Дани Саваль, французская актриса, играла инопланетянку. Наша штаб-квартира – за неимением домика на дереве – помещалась в чулане моей спальни, под скатом крыши. Мы вынимали вешалки с одеждой и сидели на подушках на полу, пришпоривая фантазию (прерываясь, когда мама приносила бутерброды с тунцом).
– Пять минут до старта. Доложите готовность.
– Готов. Все системы функционируют нормально.
Мои рисунки того времени тщательно проработаны: космонавт с полным набором инструментов и приборов, включая ранец, превращающий углекислый газ в воду; шарообразный космический корабль с причальной площадкой для космических такси и «ионным двигателем». Под готовым к взлету кораблем я накорябал послание моему двоюродному брату, которого мне очень не хватало в качестве второго пилота: «Дорогой Томми, эта большая ракета называется “Орел-Громовержец”. Его разработал я. Это ракета для исследования Марса. Очень жаль, что ты не можешь мне помочь, потому что мне очень трудно справиться одному. Возвращайся скорей, и мы начнем. Твой брат, Пол Аллен».
Потом меня спустили с небес на землю. В пятом классе я все время менялся местами в классе, подбираясь ближе к доске, пока учитель не обратил внимание на то, что я щурюсь на первом ряду. Родители повели меня проверять зрение, и результаты оказались трагическими для вдохновенного пионера космоса: острота зрения – 5 %. Меня не возьмут в НАСА и даже пилотом коммерческой авиалинии.
Все же я продолжал читать. Прикончив каталог публичной библиотеки, я пошел с отцом в хранилище университетской библиотеки и просматривал разделы ракетой техники и авиации полку за полкой. Это было увлекательно. До сих пор помню заплесневелые страницы и иллюстрации. Моими любимыми стали ежегодники из серии «Всемирная история авиации Джейна». Я выучил характеристики самолетов и их двигателей времен Второй мировой войны, вроде немецких «Юнкерсов» Ю-88. Я начал разбираться в том, как работает реактивный двигатель.
Научная фантастика, соединяющая технологии и приключения, обращается в первую очередь к мальчикам-подросткам. В мои первые годы в Лейксайде я в выходные, лежа утром в постели, читал книги-перевертыши из фантастической серии Ace Double. Потом я принялся за более сложных писателей: Артура Кларка, Айзека Азимова и замечательного стилиста Джека Вэнса, ставшего моим любимым. Особенно мне нравилась «твердая» фантастика Хайнлайна, в которой были и настоящие научные теории, и пальба из лучевых пистолетов. Но меня раздражали авторы, чьи герои путешествовали быстрее скорости света – я знал, что это теоретически невозможно.
(Через четверть века после того, как я покинул дом, я зашел в свою комнату в поисках какой-то книги и обнаружил, что все они исчезли.
– Я их продала, – объяснила мама. – Представляешь, Пол: мне дали за них семьдесят пять долларов!
Я с трудом простил маму – помогла старая фотография. Увеличив картинку, я смог разобрать названия на корешках. Я нашел копии почти всех.)
Благодаря фантастике я начал задумываться о параллельных вселенных, о том, как самая дикая идея может стать реальностью. Некоторые из фантастических предположений сейчас рассматриваются как научно недостижимые (антигравитация, подпространственный двигатель) или непрактичные по финансовым и организационным соображениям (летающий автомобиль). Но другие – от видеоконференций до спутников связи – оказались точным предвидением будущего. С другой стороны, обложки призвали меня задуматься, каким путем пойдет развитие технологии. Я решил вернуть долг книгам, открыв Музей и Зал славы фантастики в Сиэтле, единственный в мире такого рода.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.