Миллиардер из Кремниевой долины - [40]

– Ну, ребята, – неторопливо начал Роуч. – Вы действительно можете нам предоставить интерпретатор Бейсика, который будет работать с нашей машиной?

– Думаем, что можем, – ответил Билл и залпом отбарабанил некоторые выдающиеся характеристики нашего программного обеспечения.

Роуч кивнул и спросил:

– И во сколько это мне обойдется?

– Пятьдесят тысяч долларов, – ответил Билл, стараясь говорить спокойно.

– Это, пожалуй, – просто ответил Роуч, – самая большая хрень, какую я слышал в жизни.

Мы с Биллом вытаращились друг на друга. В ходе торгов приходилось слышать от людей всякое, но тут было что-то новенькое. Позже Билл сказал мне:

– Ну, допустим, я запросил много, но хрень?

Впрочем, мы не отступили и в конце концов получили нашу цену. Меня всегда поражало умение Билла блефовать; он демонстрировал сверхуверенность, так что люди, подобно Джону Роучу, не подозревали, как мы боимся, что сделка сорвется. Побывав на краю катастрофы в арбитражном суде, мы усвоили еще один урок. Двигаясь вперед, нужно нацеливаться на максимальную долю на рынке в любом секторе. Слишком много клиентов не бывает.

Во всяком случае, Tandy пошли на пользу наши заботы. С нашим Бейсиком внутри TRS-80 оставался лидером продаж компьютеров в мире, пока Роуча не потеснила компания Apple. Но мы привыкли к меняющемуся ландшафту на рынке аппаратного обеспечения. Машины приходят и уходят; хорошие программы живут.

Свободный от обязательств перед MITS, я вернулся в обычный жизненный цикл программиста и писал программы глубокой ночью, когда ничто не отвлекает и можно целиком погрузиться в задачу. Потом я отсыпался часов шесть-семь и являлся на работу к полудню. Атмосфера у нас в офисе была примерно такая же, как и в MITS, – с роком на всю катушку и свободной формой одежды. Мы не придавали значения внешним атрибутам. Когда однажды к нам приехали из Texas Instruments на переговоры, пришлось послать кого-то купить два стула для гостей в приемную.

«Надеюсь, ты не слишком перерабатываешь, – писал мне отец. – Тебе не надо так упорно трудиться и следует время от времени отдыхать, иначе испортишь здоровье. Еще надеюсь, ты решился купить хорошее кожаное пальто».

Правда состояла в том, что ужасно не хватало ни времени, ни денег. Я по-прежнему получал зарплату – 16 000 долларов, плюс примерно столько же как партнер – подобно многим начинающим компаниям, мы вкладывали прибыль обратно в дело. Три года прошло с тех пор, как Эд Робертс заплатил за мой номер в отеле, а у меня все еще не было кредитной карточки. В феврале 1978 года Национальный банк Альбукерке завернул мое заявление на MasterCharge на основании «неудовлетворительной кредитной истории». Обидевшись, я воскликнул:

– Мне особенно интересно знать, до какой степени моя религия влияет на ваши постоянные отказы?

В анкете в пункте «вероисповедание» я обычно отмечал «никакого».

Все же отсутствие денег не слишком меня тяготило, поскольку их почти не на что было тратить. Альбукерке, как я привык говорить наполовину в шутку, – это набор продуктовых магазинов «Севен-илевен», заправочных станций, кинотеатров и фастфудов. Мы с Биллом не пропускали премьер блокбастеров; помню «Супермена», а особенно – первые «Звездные войны» и начальную сцену сражения. Иногда случались концерты – приезжали Тед Ньюджент и «Маршалл Такер Бэнд»; я смотрел на гитаристов, пытаясь скопировать аккорды.

И это все.

Сняв дом, до которого от офиса можно было ходить пешком, я решил шикануть и купил проекционный телевизор Advent – один из первых в своем роде, с экраном в двадцать четыре квадратных фута. Билл приходил смотреть любой бой с участием Мухаммеда Али – от тренировочного «боя с тенью» до чемпионского, у других моих друзей популярностью пользовалась Saturday Night Live. Или я сам отправлялся в гости к Марку, который вложился в подобное «Альтаиру» чудо новейшей технологии – видеомагнитофон Betamax. Марк собрал видеотеку аккуратно подписанных фильмов и выпусков Saturday Night Live; мы могли без устали смотреть «Чешских братьев» со Стивом Мартином и Дэном Эйкройдом, с которым я позже подружился.

Марк был замечательный программист, говоривший со скоростью «тысячу миль в минуту»; бывал он и нудным. Ему нравилось быть разным. Он держал ручную игуану и молился на «Саабы» с их напольными устройствами зажигания. Он был предан Betamax до печального конца и чуть не помер от удара, когда победила передовая технология VHS.

У нас уже насчитывался десяток человек в штате; большинство были не женаты и только разменяли третий десяток. Программисты склонны к одиночеству, но Стив и Мария Вуд время от времени собирали всех на вечеринку. Мария на добровольных началах работала экскурсоводом в местном зоопарке и стала приемной матерью сосновой змее и маленькому сетчатому питону. Питон был всего пять футов в длину, но люди часто пугались, почувствовав змею на своей шее. Однажды змей примостился рядом с Риком, который минуту ничего не замечал. Потом питон шевельнулся, и Рик улетел с дивана.

Характеры были самые разнообразные. Боб Уоллес, едкий шутник, впоследствии помогал разрабатывать условно-бесплатное программное обеспечение («shareware») и спонсировал исследование психоделических наркотиков. Джим Лейн, обладатель меча, не пропускал ни одного рыцарского фестиваля. Но главным уникумом был Гордон Летвин, нерд из нердов, который, запершись в своем офисе, выдавал бесконечные распечатки безупречного кода. Гордон никому не доверял. Каждую новую публикацию в журналах он подписывал по-новому: А. Гордон Летвин, Б. Гордон Летвин и так далее – чтобы отслеживать, откуда приходит мусорная почта. Он женился на девушке по имени Роза; они взяли поросенка и обращались с ним как с членом семьи. Поросенок вырос в свинью весом в семьдесят фунтов или больше и врывался в дом через свою поросячью дверь, как футболист, прорывающий блок. Много лет спустя я слышал, что Гордон возил свинью на своем личном самолете.