Милая Тваренька. Пьеса, криминальная новелла - [17]

Варенька-Тваренька: – Уникальная сволочь!

Радмила Вольфовна: – От нас остались бы одни головёшки.

Катюха: – Остались бы, если бы вы вовремя не обратились в полицию. Ведь мы потеряли след Репы. А во многом благодаря всему происходящему, мы вышли и на ту часть банды, которая похищала людей и делала из них рабов. Недалеко отсюда, за городом. Нам удалось освободить восьмерых самых настоящих рабов, которые пахали на очень важного господина… за похлёбку.

Варенька-Тваренька: – Как жаль, что наш папа погиб. Исчез бесследно.

Радмила Вольфовна: – Как много бы я отдала, чтобы видеть его живым.

Катюха: – Я прошу вас не волноваться. Рада вам сообщить, что Захар Парфёнович Смолянин жив и почти здоров. Хватит и года, чтобы ему восстановится. Нужен будет за ним уход. Потребуется реабилитация, короче говоря. Но средств у вас, вполне, для этого достаточно. Да и государство в стороне не останется, может быть.

Варенька-Тваренька: – Господи! Да что же это творится! Как снег на голову.

Радмила Вольфовна (хватается за сердце): – Приятное сообщение. Но так всё неожиданно.

Катюха: – Мне показалось, что вы не очень рады моему сообщению. Впрочем, скорей всего, я ошибаюсь.

Радмила Вольфовна: – Мы очень рады. Но так всё… внезапно.

Катюха: – Вот и славно. Что-то прапорщик Свиридов не торопится. Он должен, как раз вашего мужа и отца привести сюда. Пойду к машине и встречу их!

Варенька-Тваренька: – Мы здесь подождём. Мы волнуемся.

Радмила Вольфовна: – Великое волнение.

Катюха уходит.

Варенька-Тваренька: – Мама! Ну, зачем нам сейчас нужен папа? У нас наладилось своё дело, деньги кое-какие имеются. Он ведь года полтора, а то и два не сможет работать.

Радмила Вольфовна: – Он многое чего не сможет после того, как пахал на износ. Здоровье подорвал. Тут к бабке не ходи. Толку от него особого не будет.

Варенька-Тваренька: – Да и не было. Ни гвоздя не мог прибить, ни электрическую розетку починить.

Радмила Вольфовна: – Но скажем, справедливости ради, что деньги он зарабатывал не такие уж и плохие. Даже очень заметные, и кое-что помимо всего прочего имел.

Варенька-Тваренька: – Ну, спасибо ему за это. Он же ведь мужчина, всё-таки. А сейчас мы не только возьмём его на содержание, но и будет терять массу полезного времени. Он – балласт. Отработанный материал.

Радмила Вольфовна: – Ничего, Варенька. Переселим его попозже на годик в сарай. Может, и меньше. А там… пусть идёт, куда глаза глядят. Правда, ему идти-то некуда.

Варенька-Тваренька: – А мы-то с тобой причём? Я думаю, что всё нормально и справедливо.

Радмила Вольфовна: – Тихо, Варя. Не кричи! Вроде, кто-то идёт.

Появляются Герасим Хлопко и Катюха. Они под руки ведут настоящего Захара Парфёновича. Тот очень слаб, едва передвигает ноги. На нём рванный летний костюм и на голове – старая тюбетейка. На ногах – дырявые калоши…

Они отпускают Захара Парфёновича, и он, еле волоча ноги, идёт к Радмиле Вольфовне. Кладёт голову ей на грудь. Всхлипывает

Захар Парфёнович: – Господи! Как я счастлив, что дома, с вами, мои родные. Радмила и милая Варенька!

Радмила Вольфовна (отстраняет его от себя): – Захар, ты сначала хорошо помоешься, а потом мы с тобой уж и обнимемся. По-человечески.

Захар Парфёнович собирается подойти к дочери, но та отступает от него на шаг. Он покорно склоняет голову.

Варенька-Тваренька: – Не обижайся, папа. Но ты подойдёшь ко мне только после полной дезинфекции.

Захар Парфёнович: – Понимаю. Мне бы куда-нибудь присесть.

Радмила Вольфовна: – Так иди, Захарушка, в дом. Там сам и найдёшь, что поесть.

Варенька-Тваренька: – Но пока никуда не ложись. Потерпи! Где тебя только черти носили!

Герасим Хлопко и Катюха многозначительно переглядываются.

Захар Парфёнович: – Простите, так уж получилось. Меня похитили злые люди.

Радмила Вольфовна: – Ой, только ничего не рассказывай, Захар! Мы уже всё знаем. Иди в дом! Ты, вроде бы, выглядишь молодцом. Передвигаешься, как реактивный самолёт.

Захар Парфёнович очень медленно уходит.

Варенька-Тваренька: – Мама, но папаня же там перебьёт всю посуду и напугает кота Ясика.

Радмила Вольфовна: – Да и грязи тонну нанесёт в дом своими ботами! (Катюхе). Мы пойдём следом за ним!

Варенька-Тваренька: – Надо присмотреть за папой. Он не очень бодрый. Может завалиться на телевизор. А он больших денег стоит.

Радмила Вольфовна: – А вам спасибо за всё, Екатерина Ивановна! На тот случай, если мы больше никогда и нигде не увидимся.

Катюха: – Думаю, что увидимся и очень скоро.

Уходят.

Герасим Хлопко: – Мне показалось, что этот Захар Парфёнович – тоже не настоящий, как и этот… Репа. Где-то мы допустили ошибку.

Катюха: – Нет никакой ошибки, Григорий Петрович. На сей раз, Захар Петрович – самый настоящий. Дело заключается совсем в другом.

Герасим Хлопко: – В чём же, товарищ капитан?

Катюха: – Ты уже старый бес, прапорщик, а ничего не соображаешь. Дело в том, что даже в таких искривлённых пространствах подтверждается гениальный закон Михайлы Ломоносова «О сохранение массы веществ», души, любви, человеческой доброты… Если где-то и что-то убудет, то, конечно, прибудет. Но уже не здесь, а в другом месте.

Герасим Хлопко: – Если проще, Катя, то эти люди, эти две бабы оскотинели основательно. Особенно, младшая… Тваренька. Чёрного кобеля не отмоешь добела.