Милая девочка - [10]

– Я такого не говорил.

Она кладет руку на пальто:

– Мне пора.

Проглатывает все, что оставалось в бокале, и ставит его на стол.

– Похоже на Моне, – говорю я. – Ведь он писал в абстрактной манере?

Я произношу эту фразу намеренно.

Она поднимает на меня глаза. Впервые. Улыбаюсь ей. Интересно, увиденного ей достаточно, чтобы положить пальто? Она смягчается, понимает, что была резка. Может, она совсем и не стерва. Может, ее просто что-то разозлило.

– Моне – художник-импрессионист, – отвечает она. – Абстракционизм – это Пикассо, Кандинский, Джексон Поллок.

Никогда не слышал этих имен. Она опять собирается уходить.

Не страшно. Я спокоен. Если она уйдет, пойду за ней до дома. Я знаю, где она живет. У меня много времени.

И все же стоит попытаться.

Протягиваю руку, чтобы дотянуться до салфетки, которую она уже бросила в пепельницу.

– Я не сказал, что ужасно.

Расправив, кладу салфетку в задний карман джинсов. Этого достаточно, чтобы она стала искать глазами бармена; решила, что можно еще выпить.

– Оставите себе? – интересуется она.

– Да.

– На случай, если я однажды стану известной?

Людям нравится думать, что они много значат. Она собирается стать лучшей.

Она представляется; ее зовут Мия. Сделав паузу, говорю, что я Оуэн.

– Не думала, что это такой сложный вопрос, – усмехается она.

Рассказываю, что мои родители живут в Толедо, что работаю кассиром в банке. Все это ложь. О себе она почти не рассказывает. Мы говорим не о личном: аварии на Дэн-Райан, сошедшем с рельсов поезде, предстоящей Мировой серии. Она предлагает обсудить что-нибудь не такое печальное. Это не просто. Мия опять делает заказ. С каждой порцией алкоголя она становится все более открытой. Признается, что ее обидел друг. Рассказывает о нем. Они встречаются с конца августа, а она уже сбилась со счета, сколько свиданий он отменил. Ей хочется вызвать к себе симпатию, но это невозможно. В какой-то момент я придвигаюсь ближе, наши колени соприкасаются.

Стараюсь не думать об этом и о том, что произойдет позже. Представляю, как буду запихивать ее в машину и передавать Далмару. Она говорит без умолку, но я не вникаю в смысл ее слов. Я думаю о деньгах, о том, на сколько мне хватит этой суммы. То, что я делаю сейчас – сижу в баре, в который никогда не пошел бы по своей воле, сижу рядом с женщиной, которую должен похитить, – это не мое. Но я улыбаюсь, когда ее рука касается моей. Я позволяю ей, потому что знаю: эта девушка изменит мою жизнь.

Ева. После

Я ищу любимую детскую книжку Мии, когда меня внезапно озаряет: во втором классе у нее появилась воображаемая подруга по имени Хлоя.

Вот она. Лежит на пожелтевших страницах альбома, подписанная с краю моей же рукой синими чернилами, между снимком первого перелома и выпиской из больницы, куда она попала с первым гриппом. Фотография ученицы третьего класса, кажется, не может пролить свет на причины появления имени Хлоя, но я их вижу. Смотрю на групповой снимок, выделяю счастливо-беспечную девочку, далекую от акне и подтяжек лица, и представляю лицо Колина Тэтчера. Перевожу взгляд на дочь. Белозубая улыбка, брызги веснушек и золотистая копна льняных волос, тогда еще на тон светлее, чем сейчас. Ворот блузки расстегнут, я уверена, что ее худенькие ножки обтянуты ярко-розовыми легинсами, полученными по наследству от Грейс. Между страницами детской книжки я нахожу и другие снимки: Рождество, утро, Мии два года, Грейс семь; разглядываю их одинаковые пижамы и взъерошенные грязные волосы Джеймса на заднем плане. Первые дни в школе. Дни рождения.

Завтракаю, перелистывая страницы детской книжки, пальцами ощущаю ткань подгузников, вижу перед глазами детскую бутылочку и мечтаю, чтобы то время вернулось. Звоню доктору Родос. К моему большому удивлению, она отвечает.

Рассказываю ей о воображаемой подруге, и врач сразу приступает к психоанализу:

– Дети, миссис Деннет, часто придумывают себе друзей, чтобы компенсировать одиночество или отсутствие друзей в реальной жизни. Они наделяют их качествами, которыми желали бы обладать. Друг, например, будет общительным и коммуникабельным, если малыш застенчив, спортивным и ловким, если сам ребенок неуклюж. Наличие воображаемого друга не является психологической проблемой. Он исчезнет, когда ребенок взрослеет.

– Дело в том, доктор Родос, – говорю я, – что имя воображаемой подруги Мии Хлоя.

– Любопытно, – произносит врач таким тоном, что я немею.

Я буквально одержима мыслями об этом имени – Хлоя.

Все утро читаю в Интернете все, что нахожу. Имя имеет древнегреческие корни, значение его, в зависимости от сайта, предлагается «цветущая» или «зеленеющая», впрочем, эти слова можно считать синонимами. В этом году оно одно из самых популярных имен у родителей, но в 1990-м занимало лишь двести двенадцатое место среди детских имен в Америке, расположившись между Александрой и Мари. В Штатах около десяти тысяч пятисот девочек по имени Хлоя. Имя пишется по-разному – Хлоя, Хлои, Клоя. Интересно, как бы это сделала Мия? Разумеется, я не посмею спросить. Где Мия сталкивалась с этим именем? Может, это связано с малышкой Кэббидж Пэтч и Бейбиленд? Открываю сайт – удивительно, сколько в этом году кукол с цветом кожи кофе с молоком, – но не нахожу ни одного упоминания имени Хлоя. Возможно, так звали одноклассницу Мии?