Миксы - [55]

Лера наслаждалась убожеством ситуации. И если бы Лиля была чуть умнее, она поняла бы это, как понял Валерик.

– Лиля, Валера очень много мне о вас рассказывал, – продолжила Лера, и Валерик похолодел. Он видел в этом изощрённое издевательство, но пока не мог понять, в чём именно оно заключается. – Вы приходите к нам, приходите! Будем рады вас видеть.

– Правда? – Лиля прижала к груди руки: ладонь левой обхватывала правую, сжатую в кулачок.

– Конечно. Понимаете, мы живём вдвоём, нам скучно.

– Ну я приду, если скучно. Конечно, приду! – Лиля растянула в стороны уголки большого рта, и крупные, лопатами, передние зубы, полезли наружу, и высохшая на летнем тёплом ветру верхняя губа слегка загнулась, зацепившись за верхний резец.

– Конечно! – Лерины глаза разгорались, и Валерик уже отчётливо видел в них лихорадочную и почти неподконтрольную злость. – А то вы знаете, он любит, чтобы в постели было больше, чем двое. И сестры в этом плане ему катастрофически не хватает.

– Как это?! Что это?! – Лилин рот сомкнулся, и только подсохшая губа чуть дольше задержалась на выступающем зубе.

– Ну как – что? Знаете, Лиля, есть такие грибозвери? Они собираются стаями и занимаются любовью при лунном свете. Им всё равно, кто они там друг другу: братья, сёстры – лишь бы были. Вот. И он такой же грибозверь. И, судя по студенистому животику, я бы даже сказала – слизевик. А с другой стороны, это очень удобно: знаем друг друга с детства, никаких сюрпризов, никаких неожиданностей. Всегда можем договориться.

А потом Лера подошла к Валерику, тесно прижалась к нему и поцеловала. Её нога обвила его ноги и почти подсекла, так что он едва не упал вперёд. Он чувствовал её пальцы с длинными ногтями, вцепившиеся в его ягодицы, её язык у себя во рту. И ещё он чувствовал ужас. Не от того, что видела и думала Лиля, а от того, что Даня, сидящий в коляске, с любопытством смотрел на них и даже перестал стучать пятками по подножке.

Валерик пытался оттолкнуть Леру, но она висела на нём цепко, как клещ. Потом он расслабился и сдался ей, и начал смотреть по сторонам, избегая внимательного Даниного взгляда.

Лиля глядела на них круглыми от ужаса глазами, будто ожидала, что любовники рассыплются в прах. И Валерик вдруг понял, что Лера будет мучить его, пока не победит эту несчастную девушку, а победить её можно было только одним способом: заставить сбежать. И чтобы покончить с этим, Валерик пристально уставился в водянистые неумные глаза и отчётливо подмигнул ей, словно приглашая присоединиться.

Лиля сделала такое резкое движение назад, что Валерик подумал было, что она падает... но хлопнула калитка, мелькнуло платье, звякнул запор на двери, и Лера, мгновенно уловившая сигнал победы, будто и спиной следила за соперницей, тут же отодвинулась прочь.

– Что ты делаешь?! – горько сказал Валерик, имея в виду не себя и не Лилю, а в первую очередь малыша. – Ты хоть соображаешь, что делаешь?

– А что? – Лера развернулась и пошла по тропинке обратно, к даче. – Ну как-то ведь надо было её отвадить... Она из таких – из тупых, которым прямым текстом говоришь "отвали", а они не понимают. Она бы к тебе всё лето таскалась. Пришлось бы ублажать, гладить по сальным волосёнкам. Или ты хотел? Хотел?!

Лера резко развернулась, широкая юбка шёлкового платья, белого, с пастельными синими цветами, взметнулась вверх, и Валерик, напоённый её поцелуем, почувствовал лёгкий толчок желания.

– Н-нет, – ответил он, схватился за ручку коляски, развернул и едва не опрокинул, зацепив колесом за корень. – Не хотел, конечно.

– Ну ты ходок! – сказала Лера после недолгой паузы. – Близняшки...

– Они не близняшки.

– Уродка...

– Она не уродка!

– Да ладно! Я ещё верю, что близняшки не близняшки. Думаю, ты вывернешься и при помощи биологии объяснишь мне эту тонкость. Но уродка... Да надо быть больным на голову извращенцем, чтобы на такое позариться. Просто больным!

– Почему уродка?! Почему?! Она просто обычная девушка. Ну не повезло со внешностью, но это же ещё не значит...

– А! Ты же у нас самаритянин... Ну, это скучно. Впрочем, всё хорошо, что хорошо кончается. Даже жаль, что удалось вытащить тебя так просто. Люди – такие идиоты. Эта их щепетильность: брат, сестра... И ты такой же идиот. И Лёвка. И мамаши ваши.

Она фыркнула и побежала вперёд.

Валерик тоже прибавил ходу и, догоняя, крикнул ей в спину:

– Но ведь это нормально – так думать!

– И нормально за пару недель переспать на дачах со всем, что движется? Нормально? – Лера резко остановилась, подошла к нему сбоку и зашипела в самое ухо. Валерик был благодарен ей за это. Он не хотел бы, чтобы Даня слышал.

– Не просто переспать – это бы я ещё поняла – а вот так экзотически, изощрённо... Да к тому же ещё на букву "Л": Лера – Ляля – Лёля – Лиля. Ты маньяк, мономан...

– Замолчи!

Валерик чувствовал, что сходит с ума. Сам он точно знал, что, как и почему происходило у него по отдельности с каждой из женщин. Он мог чувствовать и боль, и вину, и стыд, но всё это были нормальные, человеческие чувства. А в Лерином пересказе он вдруг становился монстром – и чувствовал себя монстром, и думал, что при взгляде со стороны может и должен казаться только таким.