Микро - [11]

Питер послушно перешел на левую сторону от Карен.

— А зачем это?

— Чтоб рука была свободна.

Дженсен перевел взгляд на правую руку студентки. В кулаке она зажала ключ от машины — так, что он торчал между пальцев, словно лезвие ножа. Вдобавок возле запястья у нее болтался прицепленный к ключам перцовый баллончик.

Питер не мог не улыбнуться.

— Думаешь, мы тут чем-нибудь рискуем?

— Наш мир — это очень опасное место.

— Это на Масс-то авеню, в пять часов вечера?

Дело было в самом центре Кембриджа.

— Вузы никогда не открывают истинное число изнасилований на своей территории, — сказала Карен. — Плохо влияет на репутацию. Богатые выпускники перестанут посылать туда своих дочерей.

Молодой человек все смотрел на ее стиснутый кулак, из которого острым зубцом торчал ключ.

— И что можно сделать ключом при таком хвате?

— Воткнуть его прямо в трахею. Болевой шок, при удаче и насквозь можно проткнуть. Если сразу не завалится, быстро добавь из баллончика во всю рожу, в упор. Потом резко ногой в колено, пусть даже до перелома. Вот тут-то он точно уже на земле и никуда оттуда не денется.

Произнесено все это было с самым серьезным и чуть ли не мрачным видом. Питер с трудом подавил готовый вырваться наружу смешок. Улица перед ними была знакомая, самая обычная. Люди спешили с работы домой к ужину. Они разминулись с каким-то издерганного вида профессором в мятом вельветовом пиджаке с пачкой голубеньких экзаменационных работ под мышкой, за которым двигалась крошечная старушка с палочкой. Вдали неспешно трусила кучка бегунов.

Карен залезла в сумочку, вытащила складной нож и выщелкнула из него толстое зазубренное лезвие.

— Тоже всегда с собой. Кишки гаду выпущу, если до этого дело дойдет.

Потом она подняла взгляд и увидела выражение лица Дженсена.

— По-твоему, я так смешно выгляжу, что ли? — фыркнула девушка.

— Нет, — сказал ее спутник. — Просто… Ты что, действительно бы кишки выпустила?

— Послушай, — принялась убеждать его Кинг. — У меня сестра — адвокат в Балтиморе. Она подходит к своей машине в гараже, в два часа дня, и тут на нее нападает какой-то парень. Сбивает с ног, колотит о бетон, бьет. Она теряет сознание, ее насилуют. Когда приходит в себя, то получайте — ретроградная амнезия. Не помнит ни что случилось, ни кто напал, ни как он выглядел. Ни черта не помнит. Денек подержали в больнице и выпихнули домой. А у одного парня из ее собственной фирмы, партнера, здоровенная царапина на горле, и вот она думает — не он ли это часом? Но она ничего не помнит, ни в чем не уверена! И постоянно чувствует себя из-за этого не в своей тарелке. В итоге уходит из фирмы, переезжает в Вашингтон и начинает жизнь по новой, с куда как меньших денег.

Карен потрясла поднятым кулаком.

— А все потому, что не держала наготове ключ вот таким вот образом! Слишком нежной оказалась, чтобы себя защитить! Черт!

Питер попытался представить, как его спутница втыкает в кого-нибудь ключ или выпускает ему кишки ножом. У него возникло нехорошее чувство, что она вполне способна на такое. На словах-то многие на все горазды, особенно в студенческой среде, но Кинг явно была готова подкрепить слово делом.

Наконец они подошли к витринным окнам спортзала, замазанным изнутри краской. Из-за них доносились дружные боевые выкрики.

— Ну что ж, пришли, — сказала Карен. — До встречи. Но вот что: будешь разговаривать с братом, спроси у него, с чего это фармацевты вкладывают в этих микроботов такие деньжищи, ладно? Сгораю от любопытства.

С этими словами она толкнула болтающиеся на пружинах двери и скрылась внутри.

Тем же вечером Питер вернулся в лабораторию. Кобру надо было кормить каждые три дня, и обычно он занимался этим по ночам, поскольку эти змеи наиболее активны как раз в темное время суток. Было восемь часов, и основное освещение уже выключили. Дженсен опустил перебирающую лапками крысу в террариум и задвинул стеклянную крышку. Крыса метнулась к дальней стенке и замерла — только носик подергивается. Змея медленно повернула голову, расправила кольца и уставилась на крысу.

— Ненавижу на такое смотреть! — послышался голос Рика Хаттера, который незаметно подошел сбоку.

— Почему? — оглянулся на него Питер.

— Это слишком жестоко.

— Всем надо есть, Рик.

Кобра сделала бросок, вонзая зубы в беззащитное тельце. Крыса дернулась, немного постояла и быстро завалилась на бок.

— Потому-то я и вегетарианец, — заключил Хаттер.

— А ты не думаешь, что растения тоже могут что-то чувствовать? — поинтересовался Питер.

— Только не начинай! — отмахнулся Рик. — Что ты, что Дженни…

Исследования Дженни Линн касались коммуникации между растениями и насекомыми посредством феромонов — химических соединений, испускаемых живыми организмами и призванных вызвать какую-либо ответную реакцию. За последние двадцать лет эта область науки семимильными шагами продвинулась вперед. Дженни уверяла, что растения следует рассматривать как активные, мыслящие создания, мало чем отличающиеся от животных. И просто обожала дразнить этим Хаттера.

— Чушь! — продолжал надменно провозглашать тот. — Ни зерна, ни бобы ничего не могут чувствовать!

— Конечно же, не могут, — ответствовал ему Питер с улыбкой. — Потому что само растение ты уже убил — бессердечно прикончил, чтобы набить собственное брюхо. Ты просто делаешь вид, будто не слышал предсмертных криков, когда его убивал, чтобы не брать на душу такой страшный грех, как хладнокровное умышленное убийство несчастного растения!