Мико - [29]

И тут у Кагами отвисла челюсть, он задохнулся. Прямо перед его глазами, из-под клубящегося тумана предстал участок, без всяких сомнений, женских волос, черных как ночь, в густых завитках которых, словно жемчужины на дне моря, застряли капельки воды. Это чудовищно, подумал он с возмущением. Какое нарушение правил! Я обязательно доложу Сато-сан.

Медленно покачивая бедрами, женщина приближалась к нему, и Кагами почувствовал первое легкое волнение внизу живота. Что-то остро возбуждающее было во всем этом; полное отсутствие кокетства только усиливало ощущение. Это была сама сексуальность, ворвавшаяся сюда во влажную жаркую парную, и Кагами, сам не желая того, почувствовал, как кровь прихлынула ему в пах, возбуждая его член.

Кагами не покидала приводившая его в ярость мысль, что в нем разбудили желание против его воли. Странное, незнакомое ему ощущение.

Теперь он мог получше рассмотреть ее тело, высокие груди конической формы, темные соски, твердые и напряженные, плоский живот, покрытый легким пушком.

Он не мог уже дальше сдерживать эрекцию, пытаясь скрыть свое смущение, опустил руки вниз и положил их между бедер. И тут он впервые почувствовал опасность. Она остановилась перед ним и, выпрямившись, расставила ноги. Капельки воды, словно бисер, падали с бахромы крутых завитков на упругую плоть. Кагами невольно потянулся вперед, чтобы разглядеть заветную линию, прекраснейшую в природе.

И тут он поперхнулся собственной слюной. Желчь хлынула из сведенного судорогой желудка, и его ошеломленный разум помутился. Так он и сидел с отвисшей челюстью, уставившись на внутреннюю сторону ее бедер, в то время как его член увядал, как виноградная лоза.

Все еще изумленный, он всмотрелся в лицо этой женщины и увидал только пару загадочных темных глаз, спрятанных за раскрытым позолоченным веером, расписанным красными и черными узорами.

— Кто... — начал было он, но голос его осекся.

Веер медленно отодвигался в сторону, приоткрывая улыбающееся лицо. Лицо, которое действительно было прекрасным. Его свежесть и утонченные линии заставили Кагами вздохнуть. Затем, с опозданием, он узнал его, и воспоминание, словно луч прожектора, прорезало память. У него на глазах овальное скуластое лицо превращалось в дьявольскую маску.

— Ты! — Крик ужаса вырвался из его рта, словно гейзер.

Веер обрушился на него острым краем, мастерски развернутый в самый последний момент. Он разрезал влажную от пота кожу и теплую плоть, особенно больно ободрав скулу.

Кагами не успел даже отвернуться. Удар, умело нанесенный остро отточенным краем, был таким неожиданным, что он едва успел осознать, что произошло.

Первой мыслью Кагами было защитить свои гениталии, поэтому он не оказал никакого реального сопротивления. Огромный золотой веер взмывался в воздух снова, снова и снова. Кагами вскрикивал каждый раз, когда он впивался в его тело, но по-прежнему не хотел убрать руки, прикрывающие место между ног.

Тело женщины надвигалось на него, словно смрад подземелья, принесенный ветром в безоблачный летний день. Казалось, она заполнила собой всю комнату, забирая свет и воздух. Словно она поглотила собой все вокруг, не оставив ничего, кроме абсолютного мрака.

Кагами отпрянул, согнувшись и дрожа. Боль растекалась по всему его телу. Он пришел в ужас от того, как много крови было вокруг, как тяжело стучало его сердце, каким сморщенным стал его пенис, прикрытый ладонями.

Затем веер с коротким свистом снова сверкнул в воздухе. Кагами выпучил глаза и широко раскрыл рот. Он почувствовал удар стали по шее со стороны шейных позвонков.

Кагами наконец понял конечную цель этого нападения, и все содрогнулось в нем. Подняв руки, он всеми силами попытался отразить неистовую атаку. Веер? Рассудок его мутился. Веер?! С трясущейся головой он начал карабкаться по скользким плиткам. Что угодно, только бы выбраться отсюда, только бы спастись.

Какими ничтожными казались ему теперь все его проблемы с женой, с Тосиро. Здесь речь уже шла о первобытной необходимости бороться за свою жизнь, за Жизнь! Я не хочу умирать! Я должен спастись!

Пытаясь отбиться от своей мучительницы, он взмахнул руками. Но был не в форме, и, кроме того, у него перед глазами стояла жуткая картина: то, что он увидел у нее между ног. Кагами отчаялся. Он знал, кто был перед ним, хотя вся логика, все его традиционные представления о жизни и смерти кричали ему, что такого не может быть.

Кагами понимал, с кем имеет дело. Ему казалось, что происходящее — ночной кошмар, от которого он уже никогда не проснется. И все же он продолжал бороться, потому что надежда — это единственное, что у него оставалось! Он цеплялся за жизнь, прижимал ее к себе и ликовал от сознания, что все еще существует.

Остро отточенные лезвия веера снова ударили по нему, и даже то небольшое количество кислорода, которое еще просачивалось в его задыхающееся горло, иссякло. Хлынула кровь, и его легкие заработали сначала отчаянно, а затем все прерывистее, по мере того как наполнявший их углекислый газ распространялся по всему телу.

Веки Кагами задрожали, глаза сошлись на переносице. Он все еще видел перед собой ее ужасное лицо. Беспомощные пальцы скользили по его покрытому потом телу, словно по песку. Разум, угасавший последним, пытался еще продолжить борьбу, не понимая, что тело, которому он принадлежал, уже погружается в беспробудную и бездонную пустоту.