Микаэл Налбандян - [5]

Словно вековое проклятие тяготеет над армянами… Кажется, стоит только почувствовать себя в безопасности и укрепиться немного, как богатство и достаток тут же ослепляют, заставляют забыть о национальном единстве и хвастовство заменяет патриотизм. А в таких условиях не могут не стать объектами купли и продажи духовные и культурные ценности.

…Строительством города и окрестных сел руководил архиепископ Овсеп Долгорукий-Аргутян. Его стараниями планы и чертежи нового города были составлены и утверждены в Петербурге.

И хотя будущее представлялось пока не совсем ясным, однако чувствовалось во всем этом что-то новое, свежее.

Поэтому вовсе не удивительно, что переселенцы, бросив в Крыму все свое имущество и дома, многое потеряв по дороге, как зеницу ока сохранили, сберегли и привезли с собой древние рукописи, церковную утварь, полотна своих художников и даже хачкары[2] и резные деревянные двери своих церквей.

И, возводя свой новый город, они начинали жизнь сначала, забыв на время о различиях и противоречиях между отдельными слоями. Да, честно говоря, тут и различий-то почти не осталось — дороги скитаний и страдания уравняли всех. И должны были пройти годы, чтобы среди жителей нового города вновь возникли все прежние слои и классы, началась беспощадная борьба, одним из руководителей которых станет Микаэл Налбандян — защитник истины и справедливости.

А сейчас, когда жизнь вошла в свое нормальное русло, переселенцы, единство и сплоченность которых выдержали все испытания, вспомнили вдруг, что в Крыму они жили в разных городах и селениях. Крестьянам было проще: понастроили села подальше друг от друга и стали жить как раньше, славя бога и императрицу. А вот горожане… Здесь, на берегу Дона, они заложили город, названный именем одного из знаменитых городов исторической Армении — не менее исторического Нахичевана. Выходцы из разных городов Крыма, они привезли с собой свои особые у каждого привычки и обряды, обычаи и одежду, свою кухню и даже свой диалект, а еще… удивительную способность поглядывать на всех свысока.

Да, город будет построен по великолепному плану. Да, с большими потерями пришли и утвердились армяне в этих местах. Но в глубине души осталась у каждого из них извечная спутница каждого армянина — тоска, которая связывала и роднила их всех. Да, они еще должны были привыкать к сухому зною степи, должны были свыкнуться со своими далекими и близкими соседями, должны были вместе, общими усилиями обжить и благоустроить эти пустынные пространства.

Но все это будет потом.

А пока город следовало заложить официально. Для этого в 1781 году на главной городской площади на скорую руку возвели деревянную церквушку, и 21 апреля в этой маленькой непритязательной церквушке архиепископ Овсеп Долгорукий-Аргутян совершил торжественный обряд основания города и закладки краеугольных камней.

Могучие корни пустила эта молодая армянская колония. И видно было, что крепка она, что не забудет ее парод своих жизненных истоков, хотя и далек сейчас от родины, ибо, как впоследствии писал Налбандян, нахичеванские армяне находились «на земле великой матери — России, как в собственном доме, свободные от всяческого насилия».

ДНИ ДЕТСТВА

Дни детства, вы прошли как сон,

Как сон, растаяли вдали.

Микаэл Налбандян

Среди армян-переселенцев был и кузнец Григор.

Рассказывали, что его предки с давних пор были смотрителями табунов крымского хана и по наследству передавали тайны кузнечного ремесла и должность старшего над кузнецами. Должность эта считалась довольно почетной и высокой и, понятно, обеспечивала безбедное существование. Казар, сын кузнеца Григора, был одним из первых родившихся в новом городе детей. Рос Казар в кузне отца, у горна с пляшущими голубыми огоньками А когда у него достало силенок поднять самый легкий молоток, он встал напротив отца, по другую сторону наковальни. И с тех пор уже два молотка — отца и сына — высекали из горячего железа снопы искр.

Уходили годы, и вместе с годами ушел из жизни старый варпет[3] Григор, оставив сыну в наследство дедовское ремесло и кузницу. Кузнец Казар, или, как он себя называл, Казар Демирчян[4], слыл одним из тех мастеровых, о которых народ говорит: «Может, и не богаты они серебром и златом, но зато сияет на их руке золотой браслет ремесла!»

Ремесла в Нахичеване считались весьма почитаемыми, а мастера пользовались доброй и заслуженной славой. Были они честны, добросовестны и трудолюбивы, как пчелы. И не случайно герб Нахичевапа представлял собой разделенный по горизонтали щит, на одном серебряном поле которого изображены золотые пчелы, а на другом — серебряный улей.

Путешественники-чужеземцы, побывавшие в этих краях, с восторгом описывали город и его жителей:

«И вдруг перед тобой появляется Нахичеван — белый город армян, один из лучших городов этого края».

«Жители его занимаются всеми видами промыслов… Не бывает во всей Южной России ярмарки, чтобы нахичеванец не выставил на продажу своих товаров. Изготовление нарядов и конского снаряжения для жителей Кавказа является одним из главных занятий армян».

В 1814 году молодой кузнец Казар посватался к Тируи, дочери мастера Петроса Гюмушяна.